Нет, подумал Андрей, здесь явно не все так просто.
И тут же понял — заговор, на самом деле, не существует. Любой ребенок много раз все слышал открытым текстом. Слышал, но не мог по-настоящему воспринять. Сразу включался некий предохранитель, защитный механизм (природу которого понимают, наверно, только ученые), и новая информация растворялась в памяти без остатка. Словно кусок рафинада в горячем чае. Оставался только привкус, неясное ожидание чуда. Ну, или бессознательный страх, порождающий детские страшилки про «красную руку»…
И только в последние дни перед выпускным, когда трансформация уже назревала, замечания взрослых стали доходить до Андрея. Как тогда, в разговоре с Хомяком на лестничной клетке. Интересно — запомнил бы Андрей объяснение, если бы Серегу не перебили? Впрочем, теперь-то какая разница…
Он вернулся на кухню.
Потом они сидели, доедая котлеты, и мама уже почти спокойно рассказывала, как она мечтала, чтобы узор у Андрея оказался зеленым. Он ведь много читал и учился почти без троек, а если бы не ленился, мог бы и медаль получить, ведь не зря же Наталья Викторовна вчера говорила! И маме рисовались радужные картины, как Андрей поступит в престижный вуз и станет большим ученым. Все ведь знают, что в институтах (в гуманитарных особенно) зеленым отдают предпочтение… Ну, да, официально это не говорится, но первым делом обязательно смотрят на руку. Кстати, отец Андрея тоже из этих — узор у него красивый, изумрудного цвета. Этим он маму и покорил — умный был, ничего не скажешь, хотя и сволочь…
— Зеленые — лохи, — важно сказал Андрей, вспоминая надпись на стенке. И мама опять смеялась, и уже почти перестала вздрагивать, когда взгляд натыкался на его мерцающее предплечье. Она призналась, что людей с нестабильным узором не встречала ни разу в жизни, и все ее представления почерпнуты из кухонных разговоров. Она вообще, если честно, считала, что это сказки, городские легенды, и поэтому на школьном дворе напугалась жутко…
— Погоди, — перебил Андрей, — а можно чуть-чуть подробнее? Почему ты, собственно, напугалась? Кто сказал, что мерцающие — плохие? Сама же призналась — их толком никто не видел.
Она пробормотала что-то насчет страшилок, которые гуляют в народе. Вроде и глупость, и чуть полнейшая, но все равно становится неуютно. Андрей заинтересовался и попросил привести примеры, но она вдруг смутилась, снова отвела взгляд и принялась собирать со стола посуду. И он, увидев, что больше ничего не добьется, перевел разговор на другую тему.
