Длиннохвостые разбойники | страница 29

Но вот цель достигнута: рыба заметила приманку, схватила её, пора подсекать и тащить добычу. Обо всём этом рыбаку даст знать очень тоненький приставной кончик удилища – сторожок. К нему-то и прикреплена леска.

Рыба только слегка коснулась приманки, а сторожок уже закивал – значит, ловец будь начеку. Ещё секунда, сторожок клонится вниз – пора тащить. Лёгкая подсечка, и рука чувствует на леске что-то тяжёлое, живое. Оно упирается, с трудом подвигается к поверхности. Осторожнее, торопиться никак нельзя. Надо помнить, что ловишь на очень тонкую леску, рыба может легко её оборвать. Но если тащить умело, не торопясь, – успех почти всегда обеспечен.

Мы с Ваней в этом деле не новички. То он, то я, сделав подсечку, начинаем осторожно выбирать леску. Вот в лунке показалось что-то тёмное, живое. Ещё немного усилий – и крупный полосатый окунь уже ворочается на снегу.

Как он красив, только что вынутый из воды, ещё весь мокрый, блестящий! Спина горбатая, тёмно-зелёная, почти чёрная, по бокам тоже тёмные полосы, а плавники ярко-оранжевые, как лепестки какого-то цветка. Глаз не хочется отвести от такого красавца.

Гляжу, любуюсь, но краем глаза всё время слежу за сыном. Вот и он тоже подсек, потащил, осторожно выволакивает из лунки на снег такого же полосатого красавца.

Нет, этот, пожалуй, крупнее, граммов на триста, а то и больше потянет.

Так ловим мы до полудня. Иногда рыба перестаёт клевать, тогда сын прорубает где-нибудь неподалёку новые лунки, мы садимся к ним, а старым «даём отдохнуть». Пусть возле них рыба снова накопится.

Хорошо посидеть вот в такой солнечный предвесенний денёк на льду. Снег и лёд так блестят, что больно глазам, приходится надевать тёмные очки. Даже жарко. Я снимаю шубу, сижу в одном пиджаке. Но солнце и тут донимает.

– Папа, можно я рубашку сниму, позагораю немножко? – спрашивает Ваня.

Я соглашаюсь, и он тут же раздевается до пояса.

Забавно глядеть на него. Кругом ослепительно ярко блестит свежий, незатоптанный снег, и на его фоне живописно выделяется склонённая над лункой фигура – голая до пояса, но зато в стёганых ватных брюках и в огромных валенках с калошами. В таком фантастическом полукостюме может очутиться только рыбак.

Мы продолжаем ловить. Днём окуни клюют хуже, чем с утра, и попадается только мелочь. Очевидно, крупная рыба в эти часы отдыхает где-нибудь на дне, в подводных корягах.

Но вдруг Ваня, сделав подсечку, начинает тащить особенно осторожно.

– Папа, папа, что-то здоровое попало! – говорит он, задыхаясь от волнения. – Наверное, оборвёт.