Видимо, эта короткая речь, которую я приготовила заранее и повторяла про себя весь день, произвела впечатление, потому что портниха успокоилась и, отойдя от двери, пригласила войти и предложила чаю.
– Вообще-то уже время ужина, но…
– Чай нас вполне устроит, – ответила я.
– Мы с Оливией родились в один месяц… – начала свой рассказ портниха, – и у нас обеих была трудная жизнь…
Они росли в самом бедном квартале Бетнел-Грин, где, на счастье Оливии, один добрый викарий создал в своём приходе хор девочек, который пел в церкви.
– И очень скоро все заметили талант Оливии, – улыбнулась портниха. – А потом викарий как-то представил её одному своему знакомому джентльмену, который невероятно изумился, послушав девочку.
– А имя его не помните? – спросила я.
– К сожалению, нет, – призналась женщина. – Но знаю, что он был очень богат и влиятелен, он-то и познакомил Оливию с Джузеппе Барцини.
«Нашли!» – подумала я и представила себе загадочного благодетеля, джентльмена, а также очень богатого человека, который к тому же, вполне возможно, говорит с испанским акцентом.
– Продолжайте, прошу вас.
– Они отправились ужинать в роскошный ресторан в центре города, один из тех, где простые люди, как мы, разве что могут позволить себе чашку чая. – Оливия очень волновалась, я бы даже сказала, испугалась. – И я помогла ей сшить для этого вечера очень подходящее и элегантное платье. Ужин прошёл лучше всех ожиданий. Маэстро Барцини, послушав Оливию, сразу решил увезти её с собой в Милан, в Италию, учиться, не сомневаясь, что она станет оперной звездой. Оливия вернулась домой за своими вещами, а также для того, чтобы получить от родителей документ, согласно которому они в обмен на ежемесячное обеспечение позволяют ей покинуть Лондон. Тогда же Оливия попрощалась со своими немногими подругами. Помню, она хотела оставить мне платье, которое было на ней в тот вечер, уверенная, что оно принесёт удачу и мне, но я отказалась. У меня намного лучше получалась работа иголкой, чем пение.
– И что же произошло потом?
– А то, что мы стали читать её имя в газетах, – улыбнулась портниха. – И вскоре её семья переехала во Францию, подальше от той нищеты, где выросла моя подруга. Можно ли осуждать их за это?
– А Офелия никогда не предлагала вам тоже уехать? – поинтересовалась я и заметила, как выпрямился мистер Нельсон, точно так же, как Гортензия. Я осознала, что невольно коснулась весьма деликатной темы.
– Вам, наверное, не понять этого, мисс. Ваши манеры и ваш спутник легко объясняют, из какого вы социального круга…
