Последнее действие спектакля | страница 57

Мистер Нельсон согласно кивнул.

– Но, видите ли, беднякам особенно дорого чувство собственного достоинства.

Я закусила губу.

– Извините. Я не хотела обидеть вас.

– Но обидели. Сами того не желая, понятное дело. Точно так же, как обижала и моя подруга Оливия всякий раз, когда предлагала деньги, желая помочь мне. Я никогда не завидовала её таланту и успеху. Я всегда искренне любила её. И ожидала от неё такого же отношения, без сожалений и сочувствий по поводу того, как мне живётся.

Я опустила глаза. Комната, где мы сидели, подтверждала слова Гортензии: более чем скромная, но достойная и опрятная.

Поняв, что наш разговор подходит к концу, я поднялась и, вздохнув, задала последний вопрос:

– Не знаете, все ли родственники Гортензии уехали во Францию, не остался ли здесь кто-нибудь?

– Я провожу вас, – Гортензия уклонилась от ответа.

– Я слышала про какую-то её тётушку, оставшуюся в Лондоне…

Гортензия кивнула:

– Дорогая старая тётушка Бетти.

«Бетти, – с досадой повторила я про себя – самое обычное имя».

Гортензия проводила нас, однако остановилась в дверях.

– Это была старая дева с причудами, которая не захотела никуда ехать… – продолжала Гортензия. – Но из всей семьи только она действительно хоть немного любила Офелию. Любила просто как племянницу, а не за то, что та стала лучшей певицей в мире. – Гортензия медленно прикрыла дверь. – Я давно уехала из Бетнел-Грин, мисс, а она, думаю, всё ещё живёт там.

Квартала Бетнел-Грин не оказалось в моём путеводителе, и на следующее утро, когда я сказала об этом Шерлоку, он объяснил, почему. Люпен, однако, не пришёл на нашу условленную встречу, и я огорчилась, решив, что он обиделся из-за нашего довольно резкого расставания накануне.

Шерлок выглядел задумчивым и не захотел ничего рассказывать о своём знакомстве с лондонскими школами. Подождав Люпена почти полчаса, мы решили продолжить поиски родственников Офелии без него.

Шерлоку пришлось немало поторговаться с возницей и авансом оплатить поездку в Бетнел-Грин, чтобы он согласился отправиться туда. Сев в кэб, я спросила:

– А что, это место и в самом деле такое ужасное?

– Не в том смысле, как ты думаешь, – ответил Шерлок.

Мы окунулись в лондонский туман, такой плотный, что, казалось, он заглушает даже цокот копыт. Дневной свет, и без того слабый и неровный, сменился густой серой мглой.

Дома по дороге встречались теперь всё ниже и уродливее, а потом вообще ничего не стало видно, кроме слабых теней, тонувших во влажном сером тумане.