У одной из встретившихся дверей они остановились.
Дверь оказалась не запертой и легко открылась. За ней тянулся очередной коридор, но он был ярко освещён потолочными светильниками. О! Знакомые места! Ещё немного и будет кабинет шефа. Неужели его ведут к нему? Так и есть; тяжёлая дубовая дверь, фикус у окна. За окном тьма. Разве ещё не прошла ночь?
Его ввели в кабинет. За столом кто-то был. Но это был не Свищ.
О… да он тоже здесь… Хм…
Хозяин представлял собой жалкое зрелище. Его лицо напоминало сине-зеленый перезрелый баклажан. Он сидел на стуле, в наспех наброшенном ночном халате. По бокам его охраняли двое спецназовцев. Да, все эти люди настоящие спецназовцы! А за столом…
За столом, в любимом кресле Свища, восседал, банкир - Павел Григорьевич Игнатьев. Он жестом пригласил Игоря сесть в придвинутое к столу пустое кресло и, налив из шикарной бутыли в великолепный хрустальный фужер тёмно-коричневую жидкость, придвинул его Игорю.
Свищ отчётливо скрежетнул зубами.
- Уведите эту падаль, - сказал Павел Григорьевич.
Дождавшись, когда его приказ был исполнен, и Игорь опустошил фужер, он улыбнулся.
- А вот найти вас было намного сложнее…
* * *
Катерок мчался по чёрной воде под огромным диском луны. Антон, укутанный в предусмотрительно захваченное из его каюты лёгкое, но тёплое одеяло, жался к могучему человеку, в гидрокостюме. Тогда, на яхте, когда, его осторожно извлекли из укрытия, он уже осознавал, что его злоключение подошло к концу, однако странное предчувствие преследовало его до сих пор.
Впереди ясно различались красный и белые огни на чёрном силуэте патрульного катера. До него оставалось совсем немного… Но позади громыхнул гром.
Антон резко повернул голову и замер от ужаса. Над морем реяло зарево. Объятая пламенем яхта, заваливаясь на борт, оседала кормой.
Прибывшая волна, развернув катерок, окатила сидящих в нём людей. Рулевой твёрдой рукой крутанул штурвал, предотвращая опрокидывание. Катерок с лёгким креном описал дугу, уходя от очередной волны, и опять устремился к судну. Мужчина, обхватив мальчика, прижал его к себе, но Антон уже ничего не чувствовал. Глаза расширились, а из округлившегося рта вылетел лёгкий стон. Мальчик обмяк и безвольно повис на своём спасителе.
Антошка медленно приоткрыл глаза. Потолок качнулся, будто собирался рухнуть, но остался на месте. Круглая лампа в его середине покружилась немного, как живая, и замерла. В голове мальчика было пусто, все мысли исчезли. Но постепенно сознание к нему возвращалось, а вместе с ним и вопросы: «Где это я? Что вообще случилось? Где Игорь? Я живой, что ли?!»
