Дома я приготовила кофе по-турецки и сварганила яблочный пирог. Он испекся на удивление быстро и удачно. Мне было ужасно приятно, что Валера уплетал его и хвалил мою хозяйственность и кулинарный талант. Был День Поминовения Усопших, и мы помянули коньяком покойную родню и друзей. Я заговорила про отца. Валера заинтересовался и попросил сборник его стихов. Был уже глубокий вечер. Комната, где был книжный шкаф, с утра еще оставалась зашторена. Я вошла в темноту, потянулась к выключателю. И вдруг почувствовала, что там в глубине кто-то есть. Действительно, в ту же минуту я увидела ЭТО в конце комнаты. У окна, спиной ко мне, стоял покойный отец. Он был виден так отчетливо, словно на него наведен прожектор. Он глядел в окно сквозь опущенные шторы.
У меня дыханье перехватило от ужаса. Я прямо глаза вытаращила! И тут же зажмурилась. Когда вновь глянула, призрака не оказалось, но зато заскрипел паркет, будто кто-то прошел рядом, скрипнул стул, меня обдало холодом!..
Я с криком вылетела из комнаты и бросилась к Валере. Он долго не мог успокоить меня. Вместе мы обошли квартиру, везде зажгли свет. Ничего потустороннего на сей раз не обнаружили. Но я боялась оставаться одна. Было уже за полночь. До утра мы просидели на кухне и проговорили, выпили много кофе. Спать не хотелось. Я вдруг подумала, что тень отца явилась специально, чтобы нас сосватать.
К Гамлету являлась тень его отца. А мой, оказывается, тоже не лыком шит. Может, они там сговорились, в ином мире, и теперь вот являются?
Я почувствовала гордость за своего отца. Вот ведь неугомонный!
Тогда было лето, а сейчас бесконечная зима-зима-зима... Все хорошее, наверно, всегда бывает летом, и все необычное тоже...
Мой песик словно яркий мохнатый мяч подпрыгивал на снегу, буро-рыже-желтый с белым от снега носом и пушистым упругим хвостом. Вдруг он взмахнул крылатыми ушами и помчался наперерез массивной кавказской овчарке. Та встрепенулась, но хозяин быстро взял ее на поводок. Люда бросилась за Рокки с отчаянным криком. Встревоженный Валера рванул следом за ней, выкрикивая:
— Люда, стой, не подходи! Кавказцы агрессивны, срываются с повода!
Он поймал Рокки за ошейник и пристегнул карабин.
Я почему-то перевела взгляд на храм. И ойкнула от неожиданности! Троицкий храм, без «лесов» и без рабочих, огромный и мраморно-белый с розовыми и голубыми бликами, высился над заснеженным парком, освещая его, словно тремя солнцами, золотыми куполами...
