Под лестницей на стене висело обычное для таких мест зеркало с обычным полукруглым столиком под ним, на котором была разбросана почта. Правая стена была оклеена обоями с головокружительным геометрическим рисунком розового и желтого цвета, и на ней висел телефон-автомат. Прямо впереди стены не было, и большая полутемная комната была заставлена мебелью.
Откуда-то со стороны лестницы появилась худая и подвижная женщина в выцветшем платье.
— Миссис Пибоди, — сказал молодой человек, — вот эта женщина справлялась в больнице о комнате.
Хозяйка склонила набок голову, темные волосы ее были уложены так, что производили впечатление надетой шляпки. Вероятно, парик. Темные глаза слегка косили. Правый уклонялся от центра, хотя и несильно. Голос у женщины был высоким и холодноватым.
— Ах да, мисс… э…
Шерри пришлось слегка встряхнуться, чтобы все объяснить.
— Меня зовут Шерри Рейнард. Миссис Рейнард. Моего мальчика положили в эту больницу. Мне нужно место, где я могла бы остановиться, чтобы быть рядом с ним. Всего лишь комнату.
— Понятно, — сказала миссис Пибоди. — Ну…
Довольно неохотно она обернулась.
Молодой доктор Бьянчи внезапно покинул их и понесся вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки.
— Вы знакомая доктора Бьянчи? — холодно спросила хозяйка.
— Простите?
— Доктора Бьянчи? — Хозяйка терпеливо повторяла фразы в тех же выражениях, напомнив Шерри о существовании умственно отсталой дочери.
— А… А, этого молодого человека? Нет, нет. Его попросила помочь мне женщина в регистратуре.
— Понятно. — Миссис Пибоди стала чуть более любезной.
Шерри последовала за ней в просторную комнату с окнами, выходившими на улицу, которые были тщательно завешаны тюлевыми занавесками и выцветшими розово-бурыми шторами. У нее сложилось впечатление пространства, сумбурности и некоторой старомодной элегантности. Резные деревянные рамы, туго натянутая обивка, фарфоровые украшения, матерчатые абажуры с бахромой. Миссис Пибоди вела ее через все это пространство. Со стороны улицы комната была лучше освещена, и теперь Шерри могла разглядеть окно в фонаре и трех пожилых женщин, сидевших за столом. Они сидели молча. Карты со шлепком ударялись о поверхность стола. Несмотря на то, что дамы не обернулись, Шерри почувствовала, что они внимательно вслушивались в каждый ее шаг.
— Комната, которую я могу сдать, — словно извиняясь, сказала миссис Пибоди, — была раньше верандой, но зато в ней, разумеется, очень свежий воздух.
