денег, возможно, сложится предубеждение.
— Благодарю вас за совет, — холодно сказал Рейнард.
— Не хотите взглянуть на то, что притащил кот? — спросила миссис Моран. — Вот идет доктор Бьянчи вместе с малышкой.
— Что это? Что это? — отозвалась миссис Кимберли. — Он не посмеет?
— Что скажет мадам? — подхватила миссис Линк, и все трое, покачиваясь на стульях, тихо заворчали.
Они вели бесконечную карточную игру, прерываемую по давно установившейся привычке только тогда, когда происходило что-либо стоящее внимания, особенно, если на короткой дорожке, ведущей в приемный покой, появлялась ревущая сиреной карета «скорой помощи».
Некто веселый и образованный, кратковременно проживавший в комнате наверху, одарил дам прозвищем, которое прижилось. В доме и на той части улицы, где знали об их существовании, три дамы были известны как Норны.[1]
Доктор Джозеф Бьянчи (знавший их и их жизнь) провел Шерри Рейнард (ничего о них не знавшую) по дорожке мимо высокого деревянного штакетника, на котором висела большая вывеска, достигавшая козырька над крыльцом и гласившая: «Здесь будет построен новый корпус клиники Святого Антония стоимостью 2,5 миллиона долларов». Шерри даже не заметила эту вывеску.
У дверей молодой человек позвонил.
— Вам надо будет переговорить с мадам, — сказал он. — Простите, я хотел сказать, с миссис Пибоди, хозяйкой. Поэтому я и позвонил.
Но открывшая им дверь девица была слишком молода для хозяйки. Это была странного вида девушка лет четырнадцати-пятнадцати, с чрезмерно большой головой и крупными, но почему-то совершенно невыразительными чертами лица. Она была невысокого роста и со слишком развитыми для своего детского платьица из голубого хлопка формами.
— Привет, Элси, — сказал молодой врач. — Иди, позови маму, будь умницей.
Девушка безучастно смотрела на него.
— Иди, позови маму, будь умницей, — повторил молодой врач, и на этот раз просьба дошла до нее. Девушка, похоже, очень обрадовалась тому, что поняла ее. Кивнув головой, она упорхнула.
— Как говорится, умственно отсталая, — шепнул доктор Бьянчи Шерри на ухо. — Особенно беспокоиться нечего.
Через старинную широкую дверь они прошли в почти квадратную прихожую, застланную вытертым ковром. Слева была лестница — шесть ступенек до площадки, откуда под прямым углом уходил вверх еще один пролет. Кругом было полно глянцевых поверхностей: ступени, перила, балясины, поручни, все желто-коричневое дерево было покрыто толстым слоем блестящего лака.
