Алвириан же, осторожно ступая, приблизилась к столу стоящему прямо перед троном и поставила кувшины туда.
Ланье подошел и, искоса посмотрев не неё, стал наполнять кубки. Он хотел что-то спросить у Алвириан, но тут на входе показался жрец Лига в окружении трех стражей и мажордом отвлёкся. Алвириан поблагодарила судьбу за то, что Тахиос сорвал с неё парик в библиотеке, а от подкладок, мешающих движениям она избавилась сама и теперь её трудно было узнать.
Все ножи были при ней и дева бросила быстрый взгляд на Танкреда. Может, стоит доделать работу Залми? Перед глазами мелькнуло, как она, покачивая бёдрами, подносит герцогу кубок, призывно смотрит в глаза. Становится на колени. Умоляет простить, говорит, что всего лишь раба своего господина. Подозрительного мажордома можно не брать в расчёт, главное напоить и увлечь юнца. А потом он велит ей следовать за ним в спальню. Камин, в котором ярко играет пламя, мягкие шкуры и бархат постели, её жесткая ладонь, ломающая гортань, чтобы не закричал, потом либо окно, либо дверь – приоткрыть, полуголой метнуться к стражам: «Господину стало плохо!» и стилетом самому доверчивому в ямку между ключицами, второго тоже в шею свободной рукой и сразу между ними, по глазам тому, кто ближе, подсечка, метнуть левой рукой нож и хватать уже копьё или меч у того, кто осел…
Алвириан отвернулась от герцога и неловко улыбнувшись, протиснулась между столами. Если же ты найдешь Зеркало и доставишь его в Ар-Тахас…
Нет, у неё другое задание. Залми погиб и её долг выбраться отсюда и дать знать Снио Серому, что его план провалился. Не стоило подстрекать этих варваров к мятежу, надо было послать трёх-четырёх убийц под видом жонглёров и акробатов. А теперь этот будет знать, что кто-то на юге желает его смерти. Дева решила, что будет делать дальше.
Тем временем жреца привели на её место и он смотрел по сторонам, непрестанно оглаживая своё белое одеяние.
– Я вижу, ты одет для церемонии, – сварливо сказал ему Танкред, левой рукой покачивая кубком, а правую положив на рукоять меча. – Посмотри на этих людей.
Жрец осмотрелся по сторонам и было видно, что ему дурно.
– Тише, тише! Что это ты? Разве Лиг не даровал тебе крепость мышц, чтобы творить волю его? Остроту зрения, чтобы видеть его замысел? Громкий голос, чтобы прорекать? Смотри внимательно на тех, кто мёртв, и тех, кто жив.
– Я смотрю, – шепотом согласился жрец. – Что хочешь ты?
– Самая долгая ночь стала самой доброй для нас, – улыбнулся Танкред и его улыбка была гримасой демона. – Она показала, где друзья, а где враги, кто смел, а кто трус. И мы хотим запечатлеть это клятвой.
