Когда прибежал ополоумевший стражник с требованием подать вина, какое только у них тут есть, Догга заорала через дверь:
– Совсем вы ополоумели, поганые псы! Откуда на кухне вино!? Всё в погребах и осталось!
– Да знаю я – ключи давай, свои мажордом затерял где-то!
– Голову он свою не затерял? – грозно осведомилась матушка, взвешивая в руке скалку.
– Ты болтай-то языком своим поменьше, старая! Там знаешь какое побоище было? – удивительно как портки при нём остались. Неси ключи живо, напоим их, глядишь, они поклянутся кто в чём хочет и оставят нас в покое.
– Я пойду, – Алвириан просительно положила ладонь на локоть матушки. – Надо узнать, как там мой господин.
– Опять ты? – отмахнулась Догга, а потом, подумав, что своих служанок негоже пускать к такому сборищу, нехотя согласилась.
– Иди уж… Гельмо! Подай мне связку, у очага она висит. Пойдёшь с ней, поможешь пивные бочонки таскать. И смотри там в оба! – слышишь меня? – чуть что – бегом на кухню.
– Хорошо, матушка.
Прежде чем выйти, шпионка поклонилась всем.
– Спасибо вам, вы спасли мне жизнь.
– Ну, будет, будет. Иди. И да поможет тебе Лиг.
– Охранит тебя Ибелора! – снова подала голос знакомая служанка.
Они с поваренком проделали долгий и утомительный путь в погреб и обратно вместе с пятью стражниками, которые высмеяли их и, взявшись за бочку по двое, потащили их в пиршественный зал. Поваренок нёс ключи и кувшин на сгибе локтя, два кувшина с кирнбургским белым достались Алвириан, и она шла, как подобает служанке, потупив очи долу, размышляя, что же увидит в зале. Где-то на грани её сознания всплывали все её детские кошмары и страшные случаи. «Единообразный, защити меня от этого! – взмолилась она. – Во имя Анриака, я жива и не хочу думать об этом! Никогда!» Усилием воли она собралась.
Когда дева вошла вместе со всеми в тронный зал, она запнулась при виде валявшихся повсюду мертвецов, которых, по-видимому, никто и не собирался убирать. На тронном возвышении сидел целый и невредимый герцог, обзаведшийся мечом, который он положил себе на колени. Кое-как установленные столы блестели потёками крови.
Головорезы Байлы отыскали на хорах флейтиста и лютнистку, которые боялись сдвинуться с места и притащили их вниз, чтобы они играли. Бледные музыканты нестройно выводили какую-то варварскую мелодию, бросая друг на друга полные отчаяния взгляды. Хлюпая подошвами по кровавым лужам стражники с бочонками прошли на середину залы и поставили бочки там. Дно выбили сразу у обеих и заставили поварёнка бросив ключи рядом с крышками, наполнять чаши, зачастую тоже измазанные красным.
