Брови Руума-Хума поползли вверх.
— Неужели ты, родившийся по недоразумению, начинаешь соображать?
— Я боюсь, — продолжал маленький фуркот, — как бы мой человек не сотворил чего опрометчивого.
— Взрослые сдержат его, как я сдержал тебя. И вообще, тебе не поздоровится, если ты не оставишь меня в покое и не дашь мне отдохнуть.
Маф развернулся, чтобы уйти, посмотрел через плечо и дерзко проворчал:
— Старик, не говори потом, что ты ничего об этом не знал.
Руума-Хум встряхнул головой и подивился, почему эти фуркотики всегда такие любопытные и настырные и так неуважительно относятся к старшим. Они пристают со своими вопросами, когда им только вздумается. Старый фуркот понимал их стремление заполнить пробелы в знаниях, стремление, которое он прекрасно помнил, было присуще ему самому и даже сейчас все еще жило в нем. Но это стремление теперь видоизменилось, учитывая его зрелый возраст. Теперь Руума-Хум многое воспринимал, исходя из той разумной убежденности, что, в конечном счете, все будет подытожено смертью.
В который раз уже Руума-Хум устроил голову на скрещенных лапах, не замечая моросящего дождя, и вновь погрузился в сон.
Борн сердито срывал со ствола одну за другой отмершие ветки, пораженные третичным паразитом, сдерживая гнев из-за боязни повредить здоровые и живые отростки.
Пошел четвертый день, как они покинули Дом, а его злость на далекую теперь группу охотников не утихала. Эта злость частично была направлена на себя самого за то, что он согласился на эту сумасшедшую экспедицию.
Руума-Хум патрулировал окрестности рядом с Борном, с левой стороны. Фуркот держался на расстоянии от человека, ибо чувствовал что-то неладное. Человек, которому гнев застилает глаза, был также непредсказуем, как любой другой житель леса, а взбешенный на самого себя — непредсказуем и подавно.
Вдобавок ко всему, великаны отличались полной неспособностью что-либо делать. Казалось, они знать ничего не знают о самых обычных походах или о том, как вскарабкаться на гору. Ребенок лучше стоит на ногах, чем они. Не будь его рядом с ними, уже произошло бы столько трагических падений. Что бы они делали без коричневой моногоножки и бамбукового плота? Руума-Хум подстраховывал их, когда они подходили к очередному трудному месту, но даже сверхбыстрой реакции фуркота могло быть не достаточно, чтобы предотвратить падение на несколько уровней. Достаточно было лишь одного такого падения и экспедиция закончилась бы крахом.
