— Вы, кажется, не поняли моих инструкций, мистер Брейтвейт, — сказал я. — Это не та дама, за жизнь которой вы отвечаете, не считаясь со своей собственной.
— Сэр, она была вооружена.
— Ну и что? Она стреляла в вас? Вы что-то не похожи на истекающего кровью. А какого черта здесь делаете вы? — спросил я Дотти Дарден.
— Почему вы меня спрашиваете об этом? — возмутилась она. — Можно подумать, я имела выбор! Я буду весьма признательна, если мне объяснят, что все это значит, когда у кого-нибудь найдется время! — ярость придавала ей смелости. Она оттолкнула Брейтвейта: — Кончайте лапать меня… паршивый Ромео! Пользуетесь моей квартирой и притворяетесь… Уберите руки!
— Я не могла оставить ее у телефона, Поль, — сказала Оливия. — Не думаю, что вы заинтересованы во вмешательстве полиции. Пришлось заставить ее идти с нами.
— Я не помню, чтобы просил о чьем-либо вмешательстве до 12 часов 33 минут.
Выражение ее лица изменилось.
Я сказал устало:
— Да ладно, не будем об этом, док.
Она все еще смотрела на меня с укоризной. Видимо, я не отвечал ее представлениям о человеке, чью жизнь спасли в последний момент. Что ж, может быть, я и не справился бы с Крохом. Кто теперь может знать это? Спорить здесь не о чем.
— И не беспокойтесь, Крох оказался не тем, кого мы искали. А где же ваш прирученный котенок, док? Где Аполлон от медицины? У меня есть к нему вопрос, как только он оправится после своих мучений, или может даже чуть пораньше.
— Хэролд? — она все еще хмурилась, но уже иначе. — Что вы хотите спросить у Хэролда?
— Я хочу спросить, — сказал я, — почему он еще жив?
Она умолкла, а я продолжил:
— Я сказал вам, как все произойдет, сказал, что Крох убьет их обоих. Так вроде бы и должно было случиться, но убил-то он только Тони Вайль.
— Я знаю. Я… Мне очень жаль, Поль.
— Я хочу понять, что за петушиное слово знал доктор Хэролд Муни, чтобы остаться в живых. Он, вероятно, говорил очень быстро и много, нашел какие-то аргументы. Он, вероятно, сослался на своих друзей с громкими именами, там, наверху, если Крох его не прикончил, — я имею в виду не торговую биржу Пенсаколы или Ассоциацию медиков США. Я хочу знать, что именно он сказал. Я хочу знать, как такая гнида, как Муни, выторговал себе жизнь, тогда как Тони… — я заставил себя остановиться. Остальное к делу не относилось.
— Успокойтесь, Поль, — сказала Оливия. — Вам нельзя столько говорить и расстраиваться.
В ответ я рассмеялся:
— Помните, в какой-то момент нам показалось, что Крох и Муни — сообщники. Что ж, мы ошиблись, но только наполовину, как теперь мне представляется. На Кроха он не работал, но тем не менее чьим-то сообщником является. Когда же дело дошло до разоблачения, а пистолет Кроха был приставлен к виску, он воспользовался чьим-то именем, чтобы себя спасти. Смог рассказать нечто достаточно интересное, и Крох вместо выстрела взял его на заметку. Чтобы навести справки — то есть продать эту информацию после того, как разделается со мной.
