Впрочем, о ненужности говорить рановато, потому что события поворачиваются для Оксаны совершенно неожиданным образом. Но перед кардинальным зигзагом в собственной судьбе девочка хлебнет горя от «нужности» родителям-алкашам, пропившим не только совесть, но и последние теплые чувства по отношению к собственному ребенку. Как только пришло утро, следующее за ночной вылазкой Оксаны в дом, Сергей предпринял рискованную для своей пятой точки попытку подобраться к хулиганке. Только теперь он встретил отпор не одной Найды, а еще и Джесси, которая уже немного окрепла. Не солоно хлебавши, пришлось вернуться с опущенной головой к Вере Павловне, у которой, тем не менее, хватило сил на организацию скандала для муженька. Оказалось, во время оглушительного выстрела женщина не получила ни царапинки, а причитала громче всех. Зато отныне у нее было чем упрекнуть Сергея: «Вот, прикончить меня вздумал, да на другой жениться?! Ах ты, кобель…» — и так далее уже нецензурно. Можно сказать, что он попал в вечное рабство и обязанность перед супружницей, так что и возражать, вроде как, не смел. Оксана, слышавшая вечные разбирательства родителей, казалось, с самой колыбели, опасалась, что Джесси или Найду отец тоже убьет как Мухтара, когда его терпение лопнет и надоест ему сносить попреки Веры Павловны. Конечно, он легко мог перестрелять не только собак, но и даже в собственную дочь выстрелить пару раз в запале злости, но отчего-то не шел на такой шаг, хотя девочка и этого не исключала.
Теперь для нее стирались границы между миром человеческим и миром животным, собачьим. Нос к носу она спала с Найдой, лапа в лапу (теперь уже не в ногу) вставала с ней на защиту территории, рычала голос в голос. За пределы двора правда выходить Оксана боялась, пусть и с Найдой или Джесси, потому что местные жители воспринимали девочку неадекватно. Да и что им было делать, когда они наблюдали, как грязный оборванный ребенок на четвереньках прыгает по улице, скалит зубы, того и гляди, норовит наброситься. А вчерашние друзья — Петька и Иринка — входят в компанию ребят, которые забрасывают Оксану грязью, камнями, ругаются на нее, обзывают «Маугли». Это прозвище прочно приклеилось к девочке, и почти всюду бродили слухи о ней. Но при этом — странное дело — никто не пытался помочь, выяснить, в чем дело. Те из местных, кто знал, чья это девочка, предпочитали не соваться, а новенькие в районе только сторонились от неприязни или нежелания влипнуть в историю.
