– Впереди у вас будет так много крови, по сравнению с которой ваши сапоги покажутся сущим пустяком! – сказав это, капитан Жопрей рухнул замертво.
– Как вы думаете, что он хотел этим сказать? – поинтересовался барон у Кранца.
– Лишь то, что наш убийца не человек, – задумчиво ответил тот.
Сержант Топрик, после смерти доблестного капитана Жопрея, оставшийся за старшего, пребывал в глубоком раздумье. Судя по тому, как развивались последние события, они с Вовиком оказались в очень непростом положении.
Начать с того, что до сих пор не был определен их статус. Кто они такие здесь вообще? Пленники? Если, да то почему у них до сих пор не отобрали бывшее при них оружие? Если не пленники, то почему с них не сводят глаз и упорно не позволяют вернуться обратно в город?
Решив, что из всех присутствующих, лекарь представляет наименьшую опасность, Топрик поделился с ним своими сомнениями.
– Польщен оказанным мне доверием! – Кранц лукаво усмехнулся себе в бороду. – Ну что я могу сказать? Как мне кажется, вы здесь нужны единственно для того, чтобы понять, не вы ли причастны к этим странным убийствам. И если да, то для чего вам все это понадобилось? Быть может, вы, таким образом, пытаетесь посеять страх и ужас среди нашего войска?
– Вы всерьез допускаете такую возможность? – возмущенно фыркнул Топрик.
– Я, нет! Но вот он! – Кранц мотнул головой в сторону барона, – По всей видимости, уверен в этом!
После этого сержант надолго замолчал. Надо заметить, что размышления его носили невеселый характер и были посвящены тому, как ему следует далее вести себя с бароном Садисласом после убийства последним капитана Жопрея.
Формально Топрик не мог ничего предъявить барону. Ибо тот был прав по всем пунктам. Начать с того, что Жопрей сам вызвал барона на дуэль, на которой и сложил свою буйную голову. Правда, перед этим барон оскорбил капитана, прилюдно назвав его негодяем. Но кто был барон, и кто был капитан? Между ними была такая пропасть, что страшно подумать!
Предки барона столетиями пороли предков капитана, а в минуты особо веселого расположения духа забавы ради даже сажали их на кол. Так что обозвать холопа, пусть даже выряженного в капитанскую форму было не самое страшное, что мог учудить барон Садислас. Тем более что холоп-то был даже не его, а принадлежал герцогу Бульдожскому, с которым он был в состоянии войны.
В том же, что Жопрей неожиданно для всех, оказался менее умелым фехтовальщиком, нежели Садислас был виноват он сам и никто другой. Да еще, пожалуй, неумеренное потребление горячительных напитков и жирной пищи, на сон грядущий, и не только это. Будь бравый капитан килограммов на десять полегче, да лет на десять помоложе, могилу солдаты сейчас рыли бы не ему, а барону.
