— Напиток получился шипучий? — спросил Уимзи.
— Нет, это был просто порошок, он еще не сразу растворился. Тот господин, когда выпил, сказал: «Это все поправит», или «Это должно все поправить», или что-то в этом роде. А потом сказал: «Спасибо, мне уже лучше. Пойду домой — вдруг опять начнется». Приподнял шляпу — настоящий джентльмен, ничего не скажешь — и был таков.
— Как вы думаете, сколько порошка он насыпал в воду?
— Да порядочно. Он его никак не отмерял — просто высыпал из бумажки, и все. Но там было не меньше десертной ложки.
— А что стало со свертком? — напомнил Паркер.
— Сейчас расскажу. — Миссис Булфинч стрельнула глазами на Уимзи и осталась весьма довольна эффектом, который производит ее история. — Только мы выпроводили последнего посетителя — было пять минут двенадцатого, Джордж как раз запирал дверь, — и тут я вижу, на стуле что-то белое лежит. Я сначала подумала, кто-то платок оставил, подняла — а это тот самый сверток. Я и говорю Джорджу: «Смотри-ка, тот господин оставил свое лекарство». Джордж спрашивает, какой еще господин, я ему объясняю, тогда он спрашивает, а что за лекарство-то, я смотрю, а наклейка с названием оторвана. Обычный сверток из аптеки, — знаете, у которых еще края загнуты и наискосок приклеено название, — только без наклейки.
— Может быть, вам удалось разглядеть, каким цветом было напечатано название — черным или красным?
— Дайте подумать, — ответила миссис Булфинч и ненадолго замолчала. — Нет, не могу сказать. Теперь, когда вы спросили, я вроде припоминаю, было там что-то красное, но точно не помню. Врать не буду. Я знаю, что там не было никакой этикетки с названием, потому что я специально поискала.
— На вкус вы порошок пробовать не стали?
— Конечно нет. А вдруг бы это оказался яд или еще что! Говорю же вам, выглядел этот посетитель очень странно.
Паркер и Уимзи переглянулись.
— Вы об этом подумали еще тогда? Или позже, когда уже прочитали о расследовании в газете? — спросил Уимзи.
— Само собой сразу, — возмущенно отозвалась миссис Булфинч. — Вы что, не слышали, я же сказала, что потому и не стала пробовать порошок! Я и Джорджу тогда то же самое сказала. А если не яд, вдруг марафет или еще что. «Лучше это не трогать» — вот как я Джорджу сказала, а он мне: «Брось его в огонь». Но я его не послушала — а вдруг бы тот господин вернулся за своим свертком? Так что я сунула его на полку за баром, где стоят бутылки, и даже думать о нем забыла, пока вчера не заявилась полиция.
