— Да, но…
— Тем лучше для тебя! Так как если меня не обманывает предчувствие, у нас не много будет впереди таких спокойных дней и ночей…
Тон этих слов был такой серьезный, что Сэнт-Клер вздрогнул, и голосом, в котором уже не слышалось прежней жизнерадостности, спросил:
— Твои предчувствия? Что же случилось?
— Ничего определенного! — ответил командир, бросаясь на диван и приглашая жестом Сэнт-Клера. — Но мне это показалось странным после моего сна, который я видел в эту ночь.
— О, сон? — улыбаясь, перебил мичман.
— Не смейся! — воскликнул лейтенант. — Я конечно тебе не буду рассказывать мой бред, несомненно, навеянный бессознательным воспоминанием о пессимистических словах капитана Лекербалека. Но сейчас перед тем, как тебя позвать, я только что разобрал данные эскадре с адмиральского броненосца сигналы.
— И что же это были за сигналы?
— Совершенно неожиданные! Он приказал готовиться к выходу, держать машины под паром, и зарядить метательные трубы торпедами.
— Ого! — подскочив, воскликнул Сэнт-Клер. — Но может быть это готовятся только контр-маневры!
— Возможно! Тем не менее слушай! Все суда берут свой полный комплект угля, так что весь военный запас его в Вильфранше, заготовленный лишь какой-нибудь месяц, уже израсходован сполна.
— И у нас трюм уже полон? — с любопытством спросил Сэнт-Клер.
— Да! Так как приказ об этом дан был в шесть часов утра.
— Ах, черт возьми! — выругался пораженный мичман. — Но ведь это очень серьезно! Надо было меня разбудить!
— Гм!.. Ты так хорошо спал! — проговорил со своей доброй улыбкой Сизэра; — да мне тебя было и не нужно… Наконец…
— Как, это еще не все?
— Нет! Слушай дальше. Квартирмейстер ездил на берег запастись овощами и свежим хлебом и привез необычайные слухи… Но это так неопределенно, так кажется странно; и сам он так мало уверен…
— Да говори же, что? — нервно перебил Сэнт-Клер.
— Вот что! По-видимому, сегодня в 5½ часов утра с башни Эйфеля пришел к адмиралу какой-то приказ министра… другая телеграмма пошла в Бизэрту. Не знают, что в них говорилось. Но по слухам — всюду мобилизация, в Бизэрте, в Тулоне, в Рошфоре, и в Бресте и в Шербурге.
— Но ведь это же война?
— Очевидно! Во всяком случае вчерашнее международное положение не давало повода этого предвидеть.
Командир замолчал, с колебанием он потом положил руку на плечо своего приятеля и глухо проговорил:
— Хочешь знать мое настоящее мнение?
— Говори!
— Я думаю, что тут — первое осуществление угроз Неизвестного.
