– Подождите!
В 1980-х социолог Уильям Уайт писал, что самые гнусные торговцы наркотиками промышляют именно в этом парке. Нейт рассказал об этом Ханне, и она рассмеялась:
– Ты писал что-нибудь о нем? Помнится, я что-то такое читала. Интересно.
Приятный сюрприз. Та заметка, о материализме нынешнего века, нравилась и ему самому.
Музыканты заиграли, и Ханна повернулась к оркестру. Сходить на этот бесплатный концерт предложила именно она.
– Они будут исполнять поздние квартеты Бетховена, это чудесно!
Нейт к такого рода представлениям относился с прохладцей. Увлечение ньюйоркцев, представителей верхнего среднего класса, высокой культурой, предлагаемой в городских парках, изрядно его раздражало. Какое лицемерие, какое самодовольство! Как будто какие-то паршивые концертики компенсируют системное экономическое неравенство.
– Охо-хо, – вздохнула Ханна. – Ты говоришь почти то же самое, что и мещане, не видящие никакой пользы в искусстве, разве нет?
Возразить было нечего, и он промолчал.
Музыка смолкла. Нейт уже почти начал хлопать, но вовремя спохватился, сообразив, что это только конец первой части. Ханна шепнула, что следующая пьеса будет медленнее. Нейт многозначительно кивнул и, когда музыканты снова заиграли, закрыл глаза и постарался не отвлекаться. Ханна говорила, что эти квартеты – своего рода мостик между классическим и романтическим периодом творчества композитора. Интересно. Вот только перекладины металлической спинки стула врезались в спину. Наверно, дизайнеры этой мебели в далеких 1980-х нарочно делали так, чтобы сбытчики «травки» не слишком уж тут расслаблялись…
Нейт обдумывал замечания редактора, предложившего исправить кое-что в каталоге его книги, когда люди вдруг зааплодировали. Встрепенувшись, он тоже старательно захлопал.
Но произвести должное впечатление не получилось.
– Я так понимаю, ты не большой любитель классики? – осведомилась Ханна.
Нейт опустил руки.
– Ребенком я учился играть на пианино. Наверно, это не мое.
На выходе из парка их подхватил излившийся из офисной башни людской поток. Кейсы били по бедрам, звонили сотовые. За входом в метро толпа поредела. Они повернули на запад, в сторону заходящего солнца.
Ханна поведала, что в колледже играла на виолончели, и спросила, какая музыка нравится ему.
– Сказать по правде, в музыке я полный болван. Обычно мне нравится то, что нравится другим, – он чуть застенчиво взглянул на нее. – Мне понравилось то, что ты в прошлый раз играла у себя дома.
