– О каком единстве ты толкуешь, – возмутился Мономах, – если вы уже рушите единство? Восстановить его будет невозможно. Вы, аки волки, рвете Русь на куски по случайным границам княжеств.
– А не боитесь ли вы, любезные братья, – спросил Василько, поддерживая Мономаха и его сына, – что ваши посадники тоже захотят столько воли, сколько могут взять?
– Со своими посадниками, – заметил Давыд Игоревич, – мы как-нибудь управимся.
– Допустим, – заметил Мстислав, – но вы начнете делить княжества между своими сыновьями. Я не знаю, где предел распада, где-то он, конечно, есть, но около двухсот княжеств на месте единой Руси вполне может возникнуть.
Удивительно, но Мстислав почти угадал число.
– Не пугай, Мстислав Владимирович, дорогой мой крестник, – усмехнулся Олег. – У страха глаза велики. Не будет этого никогда. Зато каждый будет владеть отчиной своей, и войны прекратятся.
– Напротив, – заметил Мономах, – лишенные единой власти, вы окончательно передеретесь друг с другом.
Но небольшая партия Мономаха, не поддержанная уступившим толпе алчных князей Святополком, уже проиграла. Князья начали азартно делить Русь сообразно тем правилам, которые предложил Олег. Святополку оставили Киевскую землю, отчину Изяслава, и титул великого князя. Святославичи поделили свою отчину: Давыд закрепил за собой Смоленск, Ярослав получил Муром, а Олег – Чернигов. Так, Мономах, отобравший Чернигов в бою, вновь утратил его в неравном споре. Давыд Игоревич получил вожделенный Владимир, на который, надо сказать, не имел ни малейшего права. Ростов и Рязань, присоединенные Мстиславом к владениям отца, также достались другим князьям, а Мономаху оставался только все тот же пограничный Переяславль.
– Итак, клянемся, – торжественно предложил Олег. – Клянемся блюсти единство земли Русской и подчиняться великому князю перед лицом внешней угрозы. Пусть каждый владеет отчиной своей, закрепленной за ним на съезде. Если же отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной.
– Да будет против того крест честной и вся Русская земля, – повторил Давыд Игоревич.
Олег первым поцеловал крест, за ним – Святополк, потом начали прикладываться другие князья.
Последним крест целовал Мономах.
– Клянусь, – проговорил он, – и я сдержу эту клятву, пусть навязанную мне. А вот вы, вы клятву нарушите.
С этими словами он покинул палату.
– Ну что, Мономашич, – нахально сказал Давыд Игоревич проходившему мимо Мстиславу, – против времени не пойдешь. Закончилось ваше время. Наступает наше, время удельных князей.
