Беда беде рознь. Одна беда — что туча, сразу всем видна, а другая невидимо крадётся. Пора бы бежать от неё, да всё вокруг о беде молчит, словно и нету её. «Может и не беда это, а коли беда, так не моя», — уговаривает себя человек. Но беде нет дела до сомнений человечьих — идёт себе. Потому никто из береговых Прохора Вяткина и слушать не захотел, когда тот им про грядущее затопление поведал.
«Не бывает так, чтобы дома живых людей на дно пускали!», — возмущались углежоги. «Бывает-не бывает — пустой разговор, — увещевал староста. — Третьего дня уж плотину закончили, значит скоро пустят. Собирайте пожитки и перебирайтесь на гору, да поживей. Скитники потеснятся, вас к себе примут, пока дома новые не отстроим». — «Ну уж нет! — возмущалась старуха Орлова, та самая, которую за глаза «каменной вдовою» звали. — Уж лучше под воду пойду, чем брошу дом свой! Здесь и дети мои с внуками выросли, и скотина, и огород — вся нелёгкая жизнь моя здесь! Зачем я тогда жила да мучалась?».
Долго кричали на берегу, наконец договорились до того, чтобы заслать ходоков к управляющему Севостьянову — пусть скажет он в глаза, как быть людям? Ещё решили про это самому Прокофию Демидову письмо написать. Среди поселян грамотных не нашлось, зато у Чернышовых обнаружился знакомый невьянский студент, который мог такое письмо составить.
Не дожидаясь вечера, отправили Игната Чернышова на подводе в Невьянск, а ходоки, староста Прохор Вяткин, Сергей Егоров да старуха Орлова, на вёслах вниз по Нейве на разговор к управляющему Евлампию Севостьянову двинулись. Первый раз они рядом с заводской стройкой очутились, поэтому язык проглотили от удивления, когда лодка носом упёрлась в высоченную стену, что над рекой поднялась. Это и была та самая злосчастная плотина верх-нейвинская.
«Эй, вы, там! Разворачивайте своё корыто и гребите отсюда, пока вас заслонкой не прихлопнуло!», — услышали ходоки грозный окрик с верхотуры.
«Хорошо, что нам не пришлось долго искать тебя, Евлампий Степаныч! — закричал в ответ Прохор Вяткин. — Мы пришли к тебе с поклоном от береговых жителей Таватуя, чтобы спросить: что делать нам, когда ты плотину запрёшь и вода в рост пойдёт? Предупредит ли нас кто загодя? Даст ли кто нам взамен потопленным хозяйствам нашим деньги али помощь какую?».
Заскрипел зубами управляющий, только того никто того скрипа кроме инженера Мюллера не слышал: «Проклятье! И так-то к срокам стройка не поспевает, а тут новая заноза — заливные поселенцы!».
