Может, и нет. Но с другой стороны, может быть, доброта не была такой уж элементарной частицей. Быть может, познакомившись с Эгнис поближе, он узнает, что неблагоприятные условия ее жизни порождали не меньше сложностей, чем его благоприятные. И потом, ведь никуда не денешься от факта, что винегрет из сложностей в его жизни стал совершенно несъедобен. Он был вполне готов к тому, что ему укажут, будто оказался он выкинутым из Лондона по причине собственной бесхарактерности, но поверить этому готов он не был. Сам он верил, что бежал к чему-то, а не от чего-то. Он приехал сюда, потому что выбрал такое решение.
Он не разделял мысли, что рассудочность приводит к бездействию, но признавал, что, ничего не делая, трудно отметить в себе какую-нибудь перемену. Он избрал для себя состояние покоя. Прежде всего надлежало определить границы этого состояния.
Он вышел во двор. Между хозяевами всех трех коттеджей шел оживленный обмен мнениями, и слова, перелетая через живые изгороди, оседали вокруг него. При каждом коттедже, имелся большой сад; Ричард и прежде не раз слышал, как переговариваются по вечерам их владельцы, с удовольствием прислушивался к всплескам их слов, но до этого дня не испытывал ни малейшего желания самому вступить в разговор. Он пошел по дорожке, еще сам не зная, отважится ли на такой самоуверенный шаг, поглядывая на соседей выжидательно, и Уиф подозвал его. Они приняли его в компанию сдержанно, но без натянутости. Эдвин был там — он сосредоточенно занимался своим садом, словно готовился выставить его на приз — и мистер Джексон, покорный человечек, чьи плечи, колени и шея говорили, что он готов по первому слову влезть в хомут, все же прочие черты выражали покорную радость оттого, что его пока еще не захомутали.
— Я вот тут говорил — моя жена мне рассказывала, будто в Эсби в фургоне живет какая-то шведка. Так вот, будто она, эта шведка, жена говорит, запросто валяется в чем мать родила, совершенно запросто. — Мистер Джексон говорил совсем тихо.
— А в Швеции они всегда так, Джек, — с улыбкой сказал Уиф. — Вот поезжай в Швецию, увидишь, у тебя еще в таможне всю одежду отберут.
— Ты не шутишь? А? Бог ты мой! Спасибо, что я не шведом родился. Это ж какую надо толстую кожу иметь.
— А они себя закаляют — всю зиму напролет голыми в снегу катаются. А летом хлещут себя березовыми ветками.
— Ты не шутишь? А? Ну, знаешь, я лично никогда б не стал. А говорят-то они как! Миссис Джексон говорит, все слова будто английские, только навыворот.
