— Мадхав, средний сын придворного стихотворца, славится как знаток и ценитель искусств. Речь его тонка и изящна, беседа с ним услаждает ум. Я распоряжусь, чтобы его пригласили к принцу.
Я попытался, улыбнуться:
— Велите этому Мадхаву найти для меня собеседника, которого занимают не стихи, не танцы, а вопрос о том, зачем живет на свете человек. И для чего он умирает.
…Мадхав действительно повел меня в дом к известному философу, к человеку, о великой учености которого слагались легенды. По дороге, однако, Мадхав развлекал меня презабавными историями о пандите.
Пандит жил по собственным законам: если случалось вельможным персонам заглянуть к нему домой, он неизменно предлагал каждому пищу и кров, но высокие гости должны были делить трапезу с домашними и со слугами.
Говорили, будто однажды глухою ночью к пандиту забрался вор. Пандит в это время ломал себе голову над туманной строкой из древнего трактата. Со светильником в руках бродил он по своей библиотеке в поисках нужного комментария и, натолкнувшись на незнакомца, приказал, чтобы тот хорошенько посветил ему.
Ученый редко являлся ко двору — только в особо важных случаях, ибо он считал, что во дворце чересчур шумно, к тому же выступления танцоров и певцов отвлекали его от размышлений. Отрываясь же от своих мыслей, он мог огорошить любого встречного неожиданным вопросом.
Рассказывают, что однажды к нему явился заросший волосами пустынник, которому понадобилось узнать, как смотрит пандит на природу бога. Затеялся долгий, многоумный спор. Неожиданно пандит спросил пустынника, не намерен ли тот обриться. Пустынник рассердился — какая связь между волосатостью и тонкими материями, занимавшими его? Ученый пояснил свою мысль:
— Солнечные лучи с трудом пробиваются сквозь густую листву. Не кажется ли тебе, что нечто подобное происходит и с тобою, ибо похоже, что копна нечесаных волос не пропускает мысли в твою голову.
В другой раз монах из западной Арияварты поинтересовался, сколько детей у ученого мужа.
— Не знаю, — последовал ответ, — спроси мою жену. У меня нет времени на пустяки, после того как я сделал главное.
Мадхав и вправду оказался занимательным собеседником. Он был остроумен без злости, к тому же обладал даром рассказчика. Самые обыкновенные вещи вызывали смех, когда о них говорил Мадхав. Принято думать, что люди большой учености всегда чудаковаты, но истинная ученость встречается редко, от этого и люди, ею наделенные, кажутся странными в сравнении с простыми смертными, а те, желая доказать, что они ничем не хуже, распространяют истории о чудачествах книжных червей.
