Я не сомневался, что таковы были и истории Мадхава, но столь забавны были они в его изложении, что меня ничуть не занимала мера их правдивости.
Во всяком случае, Мадхав отвлек меня от тягостных мыслей.
Ученый принял нас в своей библиотеке. Мне было ясно, что книги, манускрипты, словари — средоточие всей его жизни. С истинным упоением показывал он мне редкую старинную рукопись. Обширность его знаний не могла не вызывать почтения: отвечая на простой вопрос, который я ему задал, он процитировал на память многих мудрецов древности, чтобы подкрепить свою точку зрения.
Однако всей его эрудиции не хватило на удовлетворение терзавших меня вопросов. Когда я признался, что мой разум отравлен размышлениями о смерти, он только и сказал:
— Кто может избежать смерти, принц? Когда изнашивается платье, мы сбрасываем его. Так же и душа сбрасывает тело, когда оно отслужило свое.
Я остановил пандита:
— Я согласился бы с этим, если бы все люди умирали от старости. Однако жизнь не знает такого закона, и всякий день мы видим, как смерть уносит людей совсем молодыми, в расцвете сил.
— Но, принц, здесь нет противоречия. Усвоив это, вы снова обретете душевный покой.
— Не понимаю!
— Что вам внушает уверенность в истинности жизни, которую вы наблюдаете, ваше высочество?
— Но…
— Истинна только сама жизнь, и она вечна. А вот Мадхав, пандит или принц — это всего лишь формы, которые мы способны воспринять нашими чувствами. Дом, книги, страх смерти — это игра наших восприятий.
Страх смерти, мои муки — просто игра чувств! Блаженство объятий Мукулики — игра чувств, и укоры совести наутро после той ночи — тоже! А боги и асуры, а война — что это, всего лишь игра чувств? Ради чего же изнурял себя жертвами, во имя мира святой Ангирас? Зачем тогда Кача, рискуя жизнью, отправляется добывать секрет сандживани? Если весь мир, живой и неживой, в котором мы обитаем, если и радость, и боль жизни — всего только мимолетная игра чувств, обман, иллюзия, отчего же я так страдаю при виде слабеющего тела короля Нахуши? Человеческое тело тленно, но не может оно быть плодом игры чувств. Острое наслаждение и томительная боль могут забыться с течением времени, но они же были и были подлинными — пока длились! Голод — голод тоже бывает настоящим и по-настоящему убивает человека.
Пандит с видимым наслаждением читал мне прекрасные строки из мудрых книг, тонко истолковывал понятия добродетели, долга, любви, вечности. Я слушал его с безразличием — не за этим я сюда шел, не этих ответов ожидал на неотвязные вопросы.
