— Как вы могли узнать меня?
— Следуй за мной.
Йогин двинулся в лес, но, сделав несколько шагов, он оглянулся. Я стоял на месте.
— Яяти, — сказал он мягче, — Твой старший брат велит тебе следовать за ним.
У страха много общего с надеждой — оба распаляют воображение.
Я в детстве собирался во что бы то ни стало отыскать Яти, я изо всех сил пытался представить себе, как он выглядит — мой старший брат… И вдруг — эта невероятная встреча в ночном лесу!
Но я ей не был рад.
Остуженный холодным высокомерием речей брата, я тщетно искал, о чем говорить с Яти, сидя в его пещере.
Ибо мы уже находились в пещере. Она была так скрыта перепутанной колючей лианой, что я не заметил входа, пока Яти не раздвинул колючки рукой.
И тут же послышался тигриный рык. Моя рука непроизвольно вскинула лук, но Яти с улыбкой оглянулся.
— Оружие ни к чему, — сказал он. — Тигр зарычал, учуяв незнакомый запах. Он кроток, словно кролик. Я вожу дружбу с ним, с другими обитателями леса. Дикий зверь чище человека.
Яти приласкал тигра, и тот замурлыкал, как котенок.
Я огляделся. Пещера освещалась неровным странным светом. Не сразу понял я, что он исходил от уймы светлячков под потолком. В углах пещеры извивались кобры — мне показалось, что посередине их раздутых клобуков мерцало по драгоценному камню, о которых рассказывается в древних сказаниях.
Яти указал мне направо — на свое ложе.
Мне пришлось склониться пониже, чтобы убедиться, не обманывает ли меня зрение.
Как мог Яти спать на ложе, где изголовьем служил плоский камень, а подстилкой — такие же колючки, что у входа… Яти, мой старший брат, спит на этом ложе? Ради этой жизни он причинил столько страданий матери, отказался от престола, бросил все? Но ведь чего-то Яти ждал от своего отшельничества? Чего? Что ищет человек, который отрекается от мира?
Яги перехватил мой взгляд и, видно, догадался, о чем я думаю. Он раскатал по неровному полу свернутую шкуру антилопы и жестом пригласил меня садиться. Сам сел на ложе из терниев.
Я пребывал в смятении: обстоятельства, которые свели нас в лесу, суровость речей Яти и эта пещера — как будто ожили истории сказителей: покорный тигр, кобры, ложе из колючек…
Передо мной вновь обретенный старший брат — я должен был обнять Яти, заплакать на его плече, помчаться вместе с ним в Хастинапуру, к матери. Но это было явно невозможно, и я растерянно молчал.
И Яти сидел не размыкая губ. Чтобы прервать тягостное молчание, я проговорил:
— Мать будет так счастлива!
