— Высшее счастье жизни — отречение от жизни. Все плотские радости — залог будущих горестей. Сам вид красоты лжив, приближение к красоте обнаруживает тленность ее. Нет у человека врага коварней и страшней, чем его собственная плоть. Нет у человека долга священней, чем борьба с ней. Видишь эти плоды? Попробуй. Ничего другого я не ем.
Яти протянул мне горсть плодов, похожих на сморщенные дикие яблочки.
Я взял один и, разломив, положил половинку в рот, как кладут жертвенную пищу, освященную в храме.
Плод оказался страшно горьким. Я, должно быть, поморщился, как Яти и ожидал, потому он тут же изрек:
— Человеку приятно сладкое. Плоды, приятные на вкус, понуждают человека желать их снова и снова, пока не делается он рабом своих желаний. Потворствуя желаниям, лелея плоть, человек скудеет духом. Воздержанием же укрепляется душа. Я питаюсь горькими лесными плодами, дабы очистить и освободить мой дух.
Яти спокойно разжевал и проглотил плод. Я был не в силах последовать его примеру — мне хотелось выйти из пещеры и выплюнуть отвратительный кусочек, который так и остался у меня во рту.
Мы с Яти — единокровные братья, но между нами бездна.
— А плоть бунтует, — продолжал Яти, — и чтобы смирять ее, нужна отвага не меньшая, чем для ратных подвигов. И человеку трудно быть уверенным в себе…
— Как ты решил пойти путем отречения? — осмелился спросить я. — Ведь ты тогда был моложе, чем я сейчас!
— С помощью отшельника, благословением которого я был рожден. Мать часто меня возила к нему в ашрам. Однажды, когда мы там заночевали, я проснулся среди ночи. На цыпочках, чтоб не проснулась мать, я вышел из хижины. Обитатели ашрама беседовали у костра, и когда я приблизился, никем не замеченный, то услышал, о чем шла речь: наш отец, король Нахуша, проклят, и никогда его потомки не познают счастья…
Я вздрогнул — и мне мать говорила о предсказании астролога. Я только посмеялся, а Яти… Мы оба сыновья Нахуши, так что же, счастье не суждено ни одному из нас?
— Кто проклял нашего отца и нас? — спросил я.
— Не знаю. Тебе пора в дорогу, Яяти, мне — на молитву… В ту ночь я решил, что лучше быть счастливым отшельником, чем несчастным принцем. Пойдем, я покажу дорогу.
Мы вместе вышли из пещеры.
— Я хочу просить тебя о милости, Яти.
— О какой?
— Позволь мне привезти мать, чтобы она еще раз увидела тебя.
— Нет, Яяти. Желание — враг духа, привязанность — помеха свободе. Мне еще не время встречаться с матерью.
Мне только и осталось, что проститься с братом. Мой голос был нетверд, когда я произнес:
