Когда зазвонил телефон, она все еще находилась в студии, сидя поодаль от полотна, стараясь оценить проделанную утром работу. Это была ваза с тюльпанами, которые роняли свои лепестки на стол из красного дерева на фоне голубого неба, проглядывавшего через распахнутое окно.
— Дина? — Она была ошеломлена, услышав его голос.
— Бен? Как вы узнали номер моего телефона? — Она почувствовала, как теплый румянец разливается по щекам, и была действительно сердита на себя за то, что испытывала подобное чувство. — Ким?
— Разумеется. Она заявила, что, если я не выставлю ваши работы, она прекратит наше сотрудничество.
— Она не говорила этого! — Румянец разлился еще шире, когда она засмеялась.
— Да. Она только сказала, что у вас очень хорошо получается. Знаете что, я обменяю моего Уайета на одну из ваших работ.
— Вы с ума сошли. И Ким тоже!
— Почему вы не даете мне самому делать выводы? Не возражаете, если я появлюсь у вас около полудня?
— Сегодня? Сейчас? — Она взглянула на часы и покачала головой. Было уже больше одиннадцати. — Нет!
— Понимаю. Вы не готовы. У художников всегда так. — Его голос был таким же приветливым, как и на пляже.
Она уставилась на телефон.
— В самом деле. Я не могу. — Она перешла почти на шепот.
— Завтра? — не требовательно, но твердо сказал он.
— Бен, действительно… это не совсем так. Я… — Она запнулась и услышала его смех.
— Пожалуйста. Я на самом деле очень хотел бы посмотреть ваши работы.
— Зачем? — Она почувствовала, что ведет себя весьма глупо, задавая такой вопрос.
— Потому, что вы нравитесь мне. И я хотел бы посмотреть ваши работы. Это очень просто. Разве в этом есть что-то особенное?
— Пожалуй, что и нет. — Она не знала, что еще сказать в ответ.
— Вы будете завтракать с кем-нибудь?
— Нет. — Она снова тяжело вздохнула.
— Не надо говорить так печально. Я обещаю, что не буду использовать ваши полотна в качестве мишени для игры в дартс. Честно. Верьте мне.
Странно, но это было так. Она верила ему. Что-то было в его манере говорить, в его взгляде, который она хорошо запомнила.
— Я думаю, что могу довериться вам. Хорошо. В таком случае в полдень.
Ни один из тех, кто отправлялся на гильотину, никогда не произносил слова столь решительно. Когда Бен Томпсон вешал трубку, он улыбнулся сам себе.
Он был на месте точно в полдень. С корзиной, в которой были французские булочки, хороший кусок сыра, а также полдюжины персиков и бутылка белого вина.
— Этого хватит? — спросил он, выкладывая свои богатства на столик.
