— Ребенок ведь, совсем ребенок еще. Господи милосердный, помоги нам!
Сент-Джеймс сел возле стойки, являвшейся продолжением плиты. Он наблюдал, как миссис Мэгваер неистово трет тряпочкой большую салатную ложку.
— Когда вы в последний раз видели Шарлотту? — спросил он.
— Вчера утром. Отвела ее в школу, как обычно.
— Вы всегда ее отводите?
— Нет, только когда мистер Алекс не может. Но я бы не сказала, что отвожу ее или иду с ней — я иду за ней. Просто, чтобы убедиться, что она дойдет до школы, а не свернет куда не надо.
— В прошлом с ней такое бывало?
— Случалось. Ей не нравится школа святой Бернадетты. Она бы лучше пошла в государственную школу, но миссис Ив и слышать об этом не хочет.
— Миссис Боуин католичка?
— Миссис Ив всегда исполняла свой христианский долг, но она не католичка. По воскресеньям она всегда ходит в церковь святого Мерилбоуна.
— В таком случае странно, что она выбрала для своей дочери католическую школу.
— Она считает, что Шарли нужна дисциплина. А где же еще найдешь дисциплину, как не в католической школе.
— А вы что об этом думаете?
Прищурившись, миссис Мэгваер смотрела на ложку. Потом потерла ее выпуклую часть большим пальцем.
— Что я думаю?
— Шарлотте нужна дисциплина?
— Если ребенка воспитывать в строгости, какая ему еще нужна дисциплина, мистер Сент-Джеймс? Разве не так было с моими пятью детьми? Разве не так было с моими братьями и сестрами? Нас было восемнадцать душ в трех комнатах в Кантри-Керри. И нас не надо было шлепать по заднице, чтобы мы не свернули на кривую дорожку. Но времена изменились, и я не стану швырять камнями в честную благородную женщину за то, что она уступила своей человеческой слабости и родила этого ребенка. Господь прощает нам грехи наши, и он уже давно ее простил. Кроме того, что-то дается женщине от природы, а что-то — нет.
— Что именно?
Миссис Мэгваер с утроенным вниманием полировала ложку. Она провела коротко подстриженным ногтем большого пальца вдоль ручки ложки.
— Миссис Ив делает все, что может, — сказала она. — Делает все, что считает правильным. И всегда делала.
— Вы давно у нее работаете?
— С тех пор, как Шарли исполнилось полтора месяца. И такая она была малышкой крикунья, будто Господь послал ее на землю специально, чтобы испытывать материнское терпение. Она так и скандалила до тех пор, пока не научилась говорить.
— А как ваше терпение?
— Я пятерых одна вырастила — тут научишься терпению. Так что капризы Шарли мне были не в новинку.
