С омерзением он смахнул стопку газет на пол. «Я должен думать о Шарли, — сказал он себе, стараясь, чтобы эта информация дошла до его сознания. — Ане об Ив. И не о том, что было одиннадцать лет назад, когда я не знал ее, даже не подозревал о ее существовании, когда все ее действия и знакомства меня совершенно не касались — когда, кем и чем она была…»
Но в этом — «была» — все и дело, не так ли? Кем и чем когда-то была его жена, кто и что она сейчас.
Алекс решил налить себе кофе. Стоя у раковины, он выпил его без молока и без сахара. Это было весьма кстати, так как отвлекло его, хотя бы на короткое время, от мучительных размышлений. Но как только он проглотил кофе, обжегшее небо и гортань, мысли его опять обратились к ней.
«Знаю ли я ее?» — подумал он. Возможно ли вообще ее знать? Она ведь, прежде всего, политик. И ей привычны хамелеонские требования ее карьеры.
Он задумался над ее карьерой и вытекающими из нее последствиями. Она стала членом мерилбоунской ассоциации консерваторов, тогда-то они и познакомились. Она выполняла поручения ассоциации, работая бок о бок с ним. Она так рьяно взялась за дело, не упуская ни одной возможности доказать свое усердие, что вопреки традициям окружная комиссия сама попросила ее внести свое имя в список кандидатов. Ив сделала это не по собственной инициативе. Он присутствовал на ее интервью перед выдвижением ее кандидатом от консервативной партии от округа Мерилбоун. Он слышал ее страстную речь в поддержку партийных идеалов. Он сам вполне разделял ее твердые принципы о значении семьи, о неоценимой важности мелкого предпринимательства, о пагубном влиянии правительственных субсидий, но он никогда бы не смог так ярко выразить свои взгляды, как это сделала она. Казалось, она знает, о чем собираются спросить ее члены окружной комиссии еще до того, как они сами это решат. Она говорила о необходимости установить порядок на улицах в ночное время, сделать их безопасными. Она поделилась своими планами увеличения числа сторонников консервативной партии в Мерилбоуне. Она рассказала, каким образом намерена оказывать поддержку премьер-министру. Она высказывала резкие суждения по вопросу о женах, подвергавшихся жестокому обращению со стороны своих мужей, о сексуальном образовании в школах, об абортах, о сроках тюремного заключения, о заботе о престарелых и немощных, о том, как взимать налоги и как расходовать полученные средства и даже как по-новому проводить избирательную кампанию. Она была умна и находчива и произвела впечатление на комиссию своим умением оперировать фактами. Алекс знал, у нее с этим никогда не было проблем, и именно поэтому он подумал: «Значит, то, что она сказала, она сказала намеренно? Была ли она при этом искренной?»
