Хаиткулы вынул из стола моток телеграфных лент.
— А это что?
Бекназар прочитал несколько слов, смутился:
— Считаю, что это не имеет отношения к главному. Расскажите лучше, что у вас делается.
— Потерпи до завтра, новости есть, хорошие новости.
Чуть не силой Бекназара отвезли домой.
Хаиткулы предложил подполковнику Джуманазарову вынести Талхату и Бекназару благодарность за успешную работу в Махачкале и в коше Дашгуйы. Подполковник не возражал:
— Согласен. Но теперь я знаю, как заставить вас работать. Вас, оказывается, критиковать надо, вас критика мучает. Нажали на вас — и дело пошло. Так что, майор, говорите мне, когда вам нужна критика. Сколько хотите, столько получите.
Хаиткулы пропустил мимо ушей эти иронические слова, сказал, что приступает к последнему допросу Ханум Акбасовой. Джуманазаров недоверчиво покачал головой:
— Хорошо бы, если последний.
— Думаю, что последний. Мегерем рассказал, откуда монеты. Все оказалось проще, чем мы думали, — она скупала их. В трудные времена люди, бывает, и золото готовы чуть не даром отдавать. Она и пользовалась чужой бедой.
— Женщины пошли упрямые. — Джуманазаров потер лоб. — Что ваша Бердыева, сколько возились с ней, что эта Акбасова. И все же, майор, не очень верьте ее словам, она кого угодно может заставить поверить ей. Не забудьте, как долго она водила вас за нос.
Допустимый срок содержания Акбасовой в следственном изоляторе кончался. Прокуратура требовала немедленно завершить ее дело. За незаконные операции с золотыми монетами Акбасова получит довольно большой срок, Хаиткулы это знал и понимал, что надо действительно завершать ее дело. В конце концов, монеты не имеют прямого отношения к убийству подпаска — можно принять за основные те улики, которые собрал Бекназар. Да и взятки, которые она брала на винозаводе, — это тоже всплыло наружу.
На последнем допросе Ханум сначала вела себя, как всегда, очень свободно, кокетничала, хотя Хаиткулы и Бекназар почувствовали в ней и некоторую перемену — настороженность и раздражение. Видимо, она догадывалась, что этот разговор решающий. Села к ним как можно ближе, почти лицом к лицу с Хаиткулы. Он не стал ее отсаживать.
— Слава аллаху, опять вас вижу! Если вы будете так редко приходить к нам, то мы, бабы, совсем заскучаем. Кавалеров здесь нет, одни только рассохшиеся арбы…
Оба милиционера молчали.
— Да и в вас обоих я ошиблась…
Ответил Бекназар:
— Если бы вы раньше это поняли, было бы лучше. Ничего, и сейчас не поздно.
