— Что, простите?
— Я думаю, девять-десять недель.
— Но у меня еще в феврале была менструация. Правда, слабая, но все же…
— Это бывает. — Врач сел за письменный стол и стал вписывать что-то в медицинскую карту Марлены.
Марлена была оглушена, убита. Как сможет она развестись, будучи беременной? А Бернхард? Этой беременностью он окончательно заточит ее в четырех стенах!
— Вы можете предположить, когда именно произошло зачатие? — спросил врач, листая календарь.
Зачатие… Не слишком ли чудесное слово для того вида сексуального наказания, которым Бернхард ее попотчевал?
— В конце января.
Делая вид, что внимает с огромным интересом мудрым советам врача, Марлена судорожно пыталась осмыслить ситуацию. О Господи! Да не хочет она этого ребенка! Ей срочно нужно бежать к Иоганне. У Иоганны наверняка есть адреса нужных врачей. В Англии. Голландии. Интересно, там в апреле тюльпаны уже отцветут?
Она тепло улыбнулась врачу:
— Еще одна просьба. Пожалуйста, не говорите ничего моей свекрови. Я знаю, вы дружны… Но мой муж и я… мы сами хотим сказать ей об этом.
— Конечно, конечно, само собой разумеется.
— До свидания, доктор, — сказала Марлена, старательно изображая радость.
— Это замечательно! — Доктор потряс ей руку. Марлена осторожно высвободила свою ладонь. Старый глупец! Неужели он действительно думает, что каждая женщина при известии о беременности сходит с ума от радости?
Когда она вернулась домой, до этого по дороге позвонив Бернхарду и сообщив, что должна срочно забежать к Иоганне, на столе в гостиной стояли два бокала. Шампанское охлаждалось в ведерке со льдом, у ее бокала лежала роза.
Неприятное предчувствие овладело ею.
— Что случилось? — спросила она желчно.
Лицо Бернхарда расплылось в улыбке.
О Боже! Нет! Это его рождественское выражение, сентиментальное, сладкое до неузнаваемости! Недоброе предчувствие усилилось.
— Я был сегодня у терапевта на профилактическом осмотре. И встретил доктора Бухмана.
О нет! Почему, черт побери, его понесло к врачу именно сегодня?
— Я думаю, он имеет понятие о врачебной тайне?
Бернхард расхохотался. Врач сделал всего лишь пару прозрачных намеков и на его обеспокоенные вопросы ответил, что все «трудности» Марлены естественного свойства, и весьма радостного притом. Поэтому Бернхарду все стало ясно.
— Подойди, сядь! Я должна поговорить с тобой.
— Марлена… это решение всех наших проблем.
Марлена застонала:
— Ты что, полагаешь, в беременной женщине от часа к часу растет светлое материнское чувство?
