Но и сын, и мать молча отвернулись от нее и направились к двери.
— В чем вы меня, собственно, упрекаете? В том, что я задумалась о своей жизни?
Свекровь не соизволила удостоить ее ответом. Бернхард, однако, бросил на жену взгляд, не предвещающий ничего хорошего. «Только подожди, вот я вернусь, тогда поговорим», — говорил этот взгляд.
Они спорили полночи. Бернхард открыл третью бутылку вина, его лицо стало багровым. Когда все аргументы были исчерпаны, он внезапно потянул Марлену к кушетке и принялся расстегивать пуговицы на ее платье.
Она высвободилась из его рук и пересела, оставив его с расстегнутыми брюками.
— Не простудись. А то потенция испарится вместе с аргументами.
Только в темноте спальни она дала волю так долго сдерживаемым эмоциям и заплакала от ярости. Идиот! Заносчивый засранец! Неужели он и вправду надеется своими доморощенными потугами на секс заморочить ей голову? Он даже бабушек заставил бы хихикать, вздумав выступить со своим жалким номером продолжительностью в тридцать секунд!
Она услышала, как он ходит по квартире, хлопает дверьми, открывает холодильник. Это еще больше разозлило ее. Если кто-то в этом доме имеет право хлопать дверьми, то только она. Любви у нее нет, понимания нет, удовлетворяющего ее секса нет, карьеры нет и быть не может. Да что же, собственно, у нее есть?
Марлена встала, зашла в кабинет Бернхарда, взяла лист бумаги и красный фломастер и написала:
«Вот теперь я совершенно не сомневаюсь в том, что я особое существо и должна что-то делать.
Баста!!!»
Она приклеила листок над своей кроватью. Потом потушила свет.
Марлена упустила время, когда можно было записаться на летние коммерческие курсы.
Бернхард пообещал ей, что, если она не передумает и все-таки запишется на курсы, он просто не будет приходить домой вечерами, когда она должна быть на занятиях, и Андреа останется без присмотра. Чтобы доказать, что его слова — не простые угрозы, он на следующий день не пришел вовремя домой после работы. Марлена подозревала, что он торчит у матери и жалуется ей на свою горькую судьбу. Марлена не находила себе места от раздражения. Тоже мне, ничтожный деспот, сходящий с ума при мысли, что жена тоже чего-то может достигнуть! Но если он надеется, что таким образом может удержать ее, то ошибается! Он все еще будет подключать провода к распределительному щиту, когда она уже займет свое место в руководящем кресле какой-нибудь фирмы. Марлена тут же представила себе блистательную картину: она менеджер в каком-нибудь крупном электрическом концерне. Господин Штритмайстер просит принять его. Штритмайстер? Ну что ж, пусть войдет. Нерешительно он перешагивает порог ее кабинета, огромного, как Сибирь, дрожащим голосом упрашивает предоставить ему какой-нибудь заказ, но в ответ встречает только ледяной взгляд. Тогда он молча встает и понуро покидает кабинет, который напоминает теперь Сибирь не только размерами, но и холодом.
