— Внимание. Гарри, смотрите, — он указывал на букву «А» и нажимал на соответствующую кнопку, — итак, какая это буква?
— А, — раздавалось в груди железного человека.
— Правильно! Ну, а эта?
— И.
— Великолепно! А эта?
— О.
Зачем же, спросите вы, обманывал себя профессор? Ведь он отлично понимал, что инициатива произнесения звуков принадлежит ему самому! Да, знал, но он знал и другое — там, в мозгу в результате одновременного возбуждения зрительного, слухового и рече-двигательного центров между этими центрами с каждой минутой восстанавливаются временные связи.
Снова и снова повторял он свой опыт, десятки раз останавливалась указка на той или иной букве, десятки раз нажимал он на соответствующую кнопку, и в стальной груди рождался голос. Но вот он снял руку с пульта и направил указку на букву «А».
— А, — сказал железный человек, сказал сам, без помощи профессора.
В течение последующих пяти дней Траубе добился того, что его питомец стал четко произносить все буквы. Затем он научился произносить слова, то есть довольно быстро и ясно читать. Бойко пробегал он взглядом по газетным строкам, читал вслух. Траубе слушал внимательно, напряженно. Проверял чистоту произношения, придирчиво заставлял перечитывать отдельные слова и фразы.
Фонетическое устройство обеспечивало хорошее произношение и приятный тембр. Правда, это был голос немного монотонный, но ведь и обычные люди часто говорят монотонно.
Между профессором и железным человеком отныне возник речевой контакт.
— Вы меня слышите, Гарри?
— Слышу.
— Хорошо. Читайте.
Медленно и четко произносил испытуемый слово за словом, глядя в текст.
— Так. Отлично. Быстрее.
Испытуемый читал быстрее.
— Отлично. Теперь медленнее.
Испытуемый читал медленнее.
Почему же, спросите вы, профессор не вступал с железным человеком в обычный разговор? Почему он не задавал ему вопросов, связанных с прошлым жизненным опытом? Да, Траубе не делал этого. Во-первых, он хотел добиться восстановления мыслительного процесса в определенном направлении, а во-вторых… он боялся перегрузить еще слабый мозг, боялся вызвать ошибку нервных процессов. Система и еще раз система! Будущее покажет многое, а сейчас…
Перед профессором Траубе встала другая чрезвычайно сложная задача. Какие бы слова ни произносил железный человек, лицо его оставалось неподвижным, как маска. Жили одни лишь глаза. Нужно было обучить его мимическим движениям, которые соответствовали бы произносимым словам.
Профессор соединил сложнейший мимический аппарат с пультом управления и начал тренировку. Большим облегчением в работе было то, что испытуемый понимал его цель и, несомненно, способствовал ее достижению, вернее, сам стремился к этому. Нужно было научить Гарри брать руками различные предметы, садиться, вставать, ложиться, ходить, бегать, прыгать. Необходимо было выработать навык письма. Мы говорим «выработать» потому, что, хотя в мозгу Гарри и имелись соответствующие нервные связи, исполнительный аппарат был новым и необычным.
