Десять «за»… [Перевод сайт Волшебниц] | страница 38

Ему пришлось прикусить язык. Последнее средство.

— Ничего страшного, — сказала она, улыбаясь ему той сочувственной улыбкой, какой обычно награждают проигравшего в какой-нибудь игре ребенка.

Он открыл рот, собираясь произнести ее имя, потом вспомнил, что не знает его.

Он поднял вверх руку. Палец, если быть точным. Указующий перст. «Тихо! — явно говорил этот жест. — Ни слова больше!»

У нее вопросительно приподнялись брови.

— В этом есть нечто большее, — сказал он.

Она начала что-то возражать.

Он прижал палец к ее губам.

— О, гораздо, гораздо большее!

На этот раз он поцеловал ее по-настоящему. Впился в ее губы, исследовал, покусывал, пожирал. Обнял ее, прижимая к себе все крепче, пока всем телом не почувствовал все ее соблазнительные округлости.

Да, она была соблазнительной. Нет, неотразимо сексуальной. Ее тело было мягким и теплым, а нежные изгибы, казалось, молили о ласках и прикосновениях. В такой женщине мужчина запросто может утонуть, счастливо растеряв и разум, и здравый смысл.

От таких женщин мужчины никогда не уходят посреди ночи. Они слишком теплы и мягки для этого, подушка и одеяло в одном лице.

Сирена. Восхитительная экзотическая соблазнительница, каким-то образом умудрившаяся сохранить совершенную невинность. Она понятия не имела, что делает. Черт, да она, похоже, понятия не имела, что делает он сам! Ей всего-то и потребовалось, что безыскусная улыбка, да легкий вздох — и он погиб.

Он хотел ее. Хотел узнать ее. Познать каждый дюйм ее плоти. Кровь его кипела, тело пело, и не услышь он внезапный вопль со стороны дома, кто знает, что бы он натворил.

Она тоже напряглась и слегка обернулась, повернув ухо к источнику звука.

Это позволило Себастьяну вновь обрести здравый смысл… по крайней мере, некоторую, небольшую его часть. Он оттолкнул ее, грубее, чем собирался и, тяжело дыша, упер руки в бока.

— И правда, гораздо больше, — зачарованно произнесла она.

Он оглядел незнакомку. Волосы у нее не то, чтобы оказались в полном беспорядке, но вились гораздо свободнее, чем раньше. А ее губы… он и раньше думал, что они полные и сочные, а теперь казалось, что ее покусали пчелы.

Любой, кто хоть раз в жизни целовался, поймет, что ее недавно целовали. И весьма основательно.

— Вы, видимо, захотите привести в порядок прическу, — сказал он и подумал, что это, пожалуй, самое неподходящее послепоцелуйное замечание из всех, что он когда-либо выдавал. Но ему никак не удавалось вернуть свою обычную легкость. Стиль и изящество, видимо, требовали некоторого мыслительного процесса.