— Что, Бен?
— Вы могли бы остаться у меня на ночь?
Джулия мгновенно окаменела. С трудом сглотнула, выдернула свои руки из его рук, встала и отвернулась.
— Бог свидетель, что я не какая-нибудь там испуганная девственница, — выпалила она. — Однако я поражена, мягко говоря!
— Простите, если я обидел вас, — ответил он очень тихо, — но поверьте, я и не думаю сейчас о сексе. Джулия, пожалуйста… Мне просто не хочется оставаться сегодня ночью в одиночестве.
Она провела по губам языком.
— Это я вполне могу понять. Я знаю, как бывает трудно, когда внезапно получаешь страшное известие…
Так они и сидели в темном и тихом саду. Широкое лицо Бена было наполовину закрыто тенью — но другая половина напомнила ей маленького мальчика, который о чем-то умоляет. Маленького мальчика с Бронкса, подумала она в безумный, сентиментальный момент. Совсем одинокого, потому что его мать больше не смотрит за ним со скамейки. Такого милого и неуверенного в себе — а сейчас так нуждающегося в друге, который помог бы ему прожить ночь.
— Разумеется, я останусь, — сказала она. Едва проговорив эти слова, она тут же удивилась, не спятила ли? Провести здесь ночь с мужчиной, который — смотри в глаза правде, Джулия! — так сильно притягивал ее?
Она расправила плечи. Ведь она взрослый человек; они оба взрослые, так какие могут быть проблемы? Она останется у него на ночь.
Кристи уехала до субботы. В доме нет ни души, никто не станет беспокоиться, куда Джулия пропала.
Разве что позвонят мать или свекровь, чтобы поздравить с праздником Четвертого июля. Но она потом разберется с этим.
Она нужна Бену именно сейчас.
— Пойду поставлю кофейник, — мягко предложила она. — Или вы хотите чего-нибудь крепкого?
Бен глубоко вздохнул.
— Было бы просто замечательно выпить кофе. Может, он остановит мигрень, которая надвигается на меня.
— Я не знала, что вы подвержены мигреням.
— Лишь после сильных стрессов… не беспокойтесь, кофе скорее всего все снимет.
Вот так, думала она, направляясь в кухню, чтобы поискать кофе и бумажный фильтр. У него болит голова, и он, пожалуй, не собирается нарушать правила игры.
Но ведь как говорится, жизнь любит утверждать себя среди разгула смерти — эта поговорка объясняет, почему многие люди кидаются в объятия друг друга, когда услышат о внезапной смерти близкого человека?
«Джулия, стань наконец взрослой, — ругала она себя, насыпая кофе. — Никто не думает о том, чтобы заниматься любовью. Никто! Разве что ты сама».
