Родители по-настоящему не любили Лёню. Отец был вечно занят своими делами, карьерой, светскими развлечениями, мать следила за своей фигурой, внешностью, хотела блистать в обществе, и сын должен был дополнять этот блеск. В семье не ладилось. Да и как могло ладиться, когда каждый жил только для себя, для удовлетворения своих страстей и влечений?..
Эгоизм — страшное состояние души. Смерч, направленный внутрь своего "я". Смерч, разрушающий остатки добродетелей, хороших качеств, талантов. Остаётся лишь оболочка человека, ибо внутренний образ Божий уничтожен самопогруженностью и себялюбием.
Когда я пришёл к вере, Леонид долго не мог понять и принять происшедшее. Как это: его бывший приятель, спортсмен, кандидат наук и вдруг — православный? «Ведь это только тёмные, отсталые люди во Христа веруют, — говорил он мне не раз. — Ну ладно бы неудачником был, уродом каким, нищим, а то всё хорошо, всё есть — откуда вера? Зачем?» Не мог понять Леонид, не мог с этим смириться, а просто отойти не хотел.
Обычно, когда у людей жизненные интересы расходятся, то они расстаются. И это естественно, ведь друзей объединяют совместная деятельность, общие интересы. Когда их нет, то и встречаться становится, в общем-то, незачем.
Но неожиданно вопрос веры задел Лёню очень глубоко. Он стал читать атеистическую литературу. Пытался спорить со мной, но все аргументы, почерпнутые из безбожных источников, на поверку оказывались очень жалкими и неубедительными. После разговоров о вере, Боге, вечности Леонид испытывал какой-то внутренний духовный подъем, какую-то непонятную сердечную радость, и это новое, незнакомое чувство одновременно притягивало и пугало его.
Так продолжалось несколько месяцев. Я уже, честно говоря, стал уставать от такого общения. На наружный взгляд, оно было бесплодным, а бесконечные пустые разговоры очень утомляли. Несмотря на это, я продолжал молиться за Леонида, просил, чтобы Господь даровал ему веру. И чудо случилось. Молодой атеист мгновенно преобразился, сразу стал горячо верующим человеком.
Его крестил духовно опытный священник, ныне покойный протоиерей Василий Лесняк. Лёня сразу зарылся в святоотеческие книги, стал постигать премудрость аскетической брани. Сейчас уже, спустя шестнадцать с лишним лет, я начинаю понимать, что так делать было нельзя. Человек, воспитанный на самости, гордости и эгоизме (а таковы, по сути, все мы, новообращённые из советского общества), должен сначала научиться смирению, послушанию, понять свою внутреннюю испорченность и недостоинство, а потом уже штурмовать вершины аскетики.
