— За что мне такая благодать, за что?..
Работал он хорошо, самозабвенно. С утра до ночи в храме проводил. Трудился и всё при этом молитвы читал.
— Как на крыльях здесь летаю, — не раз мне говорил.
Сошлись мы с Володей. Подарил я ему молитвослов, Библию. О Боге, о смысле жизни — много мы с ним говорили. Он всё, как губка, впитывал. Спешил наверстать то, что в юности потерял. Буквально на глазах оттаивал, становился настоящим христианином. Незаметно прошли две недели. Пол был сделан, и Володе надо было ехать обратно в деревню, где он жил с женой и детьми. От денег за работу он решительно отказался.
— Должен же я хоть что-то ради Христа в жизни сделать, — был его ответ на предложение взять хоть небольшую сумму.
Одна у Володи беда осталась. В своё время он страшно пил. Потом прошёл кодирование от пьянства в Санкт-Петербурге. На какое-то время страсть утихла, но потом стали случаться страшные запои. В такие периоды Володя становился неуправляем, с топором набрасывался на жену, мог избить любого не понравившегося ему человека. С православной точки зрения, это была явная одержимость. Кодировщик, по сути дела, только изменил "специализацию" беса: Володя не пил, но когда запивал, вывести его из этого состояния было практически невозможно.
Бес находил на Володю, и Володя прекрасно это понимал. И если успевал приехать в церковь, исповедаться, причаститься, всё приходило в норму. Если же переставал молиться, читать Евангелие, поститься — старые привычки брали своё. Не может человек мгновенно измениться, стать другим. Поняв Истину, ещё долгие годы нужно работать над собой, искоренять греховные привычки, навыкать добру. Сколько времени грешил, столько же примерно и потребуется, чтобы изменить себя, прийти в состояние, заповеданное Христом.
Однажды до меня дошло известие: Володя в запое. Вместе с двоюродным братом три дня уже пьют. Сел я в попутную грузовую машину — и к нему. Вхожу в дом, а там беспорядок невероятный. Всё разбросано, раскидано, объедки на полу валяются. А жена его в это время в город уехала. Взял я Володю за руку, из избы вывел.
— Хватит, — говорю, — Христа своими грехами распинать.
Он, как только это услышал, — сразу головой в бочку для дождевой воды, где уже и головастики завелись.
— Всё, — говорит, — завязываю.
Забрали мы его в машину — ив храм. Там он у меня три дня прожил. Поначалу плохо ему было. Первую ночь вовсе не спал. Ночью приходит:
— Побудь со мной, батюшка, страхи одолевают, не могу один.
