Адольф-Людвиг рвался, как бешеный пес с привязи, каждую минуту ожидая известия о том, что Дагмар морем отправилась в Данию. Там она будет для него окончательно потеряна. Однако вскоре пришла новость: Дагмар в компании родственников русского принца прибыла в Югенхайм. Адольф-Людвиг встрепенулся. Да это же Гессенское герцогство! Это же рядом!
Неужели этот чертов дядюшка не дозволит измученному заточением племяннику такой безделицы, как поездка в Югенхайм? Адольф-Людвиг немедленно отправил баронессу фон Флутч в Карлсруэ и велел довести до сведения герцога, что пленник-племянник начинает заболевать и уморит себя голодом, если не получит разрешения съездить в Югенхайм.
«Хорошо, что герцог ни о чем таком не подозревает», – с последним проблеском надежды подумала баронесса.
– Да, – задумчиво проговорил герцог. – Мальчишка еще глупее, чем мне казалось.
Баронесса фон Флутч почувствовала, что у нее похолодели руки. Итак, он обо всем догадался!
– И очень жаль, – холодно продолжил герцог, – что такие умные люди, как вы и ваш муж, поддерживают его в этих заблуждениях. Конечно, преданность семье, родственникам – прекрасно, но ведь для вас эти родственники мужа, по сути, чужие люди. И за то вполне можете поплатиться не только вы, но и ваша дочь.
Баронесса молчала. Да и что тут можно было сказать? Они слишком заигрались в эти игры. Пора прекращать! Надежда на выигрыш и всегда была призрачной, а сейчас стала смехотворной. Да, вернее сказать, ее уже не осталось.
– Ну что ж, – проговорил великий герцог. – Пусть он едет в Югенхайм. Надеюсь, у вас хватит ума не сопровождать его. – И он сделал пренебрежительный жест, означавший: можете идти.
Баронесса вышла, не чуя ног. Теперь нужно было сообщить Адольфу-Людвигу, что ему разрешено ехать в Югенхайм и ни баронесса, ни Анхен сопровождать его не будут, потому что… Ну, еще предстоит придумать, почему именно не будут. Причем можно не заботиться о правдоподобном объяснении. Адольфу-Людвигу придется проглотить любое, самое неудобоваримое. Собственно, неважно, проглотит или нет. Если баронесса все правильно поняла, вернуться претенденту из Югенхайма не суждено.
Терпение великого герцога иссякло.
«Господи, за что мне, за что… Господи, ты видишь, я никогда не хотел этого. Я этого боялся до смерти. Одного желал – чтобы Никса поскорее женился и у него родился сын. Тогда я был бы спокоен. А теперь? Свершилось самое страшное… Не знаю, как я все это переживу, как справлюсь. Да, горе родителей велико: они потеряли любимого сына, но мое горе больше: я потерял друга, брата, а еще я потерял свою свободу».
