Это была тетка Александра, Мария Николаевна, герцогиня Лейхтербергская, в семье ее звали тетя Маруся. Она недавно прибыла в Ниццу и немедленно начала наводить порядок на вилле. А наводить было что! Самомнение врачей, погубивших великого князя Николая, никак не желало утихать. Теперь они решили, что излишние волнения вредны больному, и позволяли императрице видеть сына только раз в день и по нескольку минут.
– Мамочка, что же ты так редко у меня бываешь? – всякий раз жалобно спрашивал Никса, но врачи были неумолимы.
Именно в ту минуту, когда они в очередной раз выпроваживали исстрадавшуюся мать от умирающего сына, появилась герцогиня Лейхтербергская и приказала Шестову и лейб-медику Гартману отменить жестокий приказ. С тетей Марусей невозможно было спорить, даже когда она была неправа, ну а в данном случае…
Решили, что после врачебного осмотра Мария Александровна войдет к Никсе и приготовит его к приезду брата. Но этого не понадобилось. В приоткрытую дверь Никса увидел его силуэт и воскликнул:
– Саша, Саша! Что ты тут делаешь? Быстро войди и поцелуй меня!
– Кого вы зовете? – спросил находившийся при нем Рихтер, еще не знавший о приезде великого князя Александра.
– Да ведь это брат Саша в дверях, – сказал Никса. – Неужели вы думаете меня обмануть?
Однако его убедили в ошибке. Александра не допустили к Никсе в ближайшие два дня: новое медицинское светило, доктор Эдекауэр, проводил обследование. Диагноз оказался страшен: спинномозговой менингит. Поврежден позвоночный столб, и нет надежды на выздоровление. Цесаревича неминуемо ждет или смерть, или размягчение мозга, то есть идиотизм. Никто не мог произнести ни слова, но все мысленно согласились: лучше смерть…
День шел за днем, и все теперь знали, что неминуемо один из них станет последним для Никсы. Тем временем из Санкт-Петербурга отправился царский поезд, в котором ехал в Ниццу император с сыном Владимиром. Состав пересекал Европу с невероятной скоростью, останавливаясь в столичных городах лишь для того, чтобы русский царь мог принять выражения участия в Берлине – от кайзера Вильгельма, в Париже – от императора Наполеона III. А в Дижоне к поезду прицепили другой, на нем ехали в Ниццу Дагмар, королева Луиза и принц Фредерик. Наконец-то Александр Николаевич снова увидел эту девушку, которую так хотел видеть женой старшего сына, так хотел, чтобы она жила в Петербурге, сделалась его дочерью. Он надеялся предстать перед ней любящим отцом, а предстал отцом, теряющим любимого сына. И она, невеста, которая в любую минуту могла стать вдовой, думала сейчас не о том, чтобы понравиться будущему отцу, а о том, что едет на последнее свидание с любимым. И ужасные слова «не судьба» реяли перед ними, подобно черной дымной завесе, стае воронов, которую уже видела Минни.
