— Привет, — после затянувшейся паузы нарушил молчание Хижняк. — Я так понимаю, вам должны были объяснить, чем мы с вами займемся в ближайшее время.
— Не, начальник — отозвался уголовник с крысиным лицом. — Ты нам втолкуй. А заняться в ближайшее время я хочу с бабой, а не с тобой!
Бакланит, тут же отметил Виктор. С самого начала хочет себя показать крепким орешком и потребовать особого отношения. Значит, он не ошибся: человек-крыса, в самом деле, единственный профессиональный бандит из всех. Иначе зачем ему так сразу обозначаться и заводить бузу… Вопреки такому настрою с этим типом как раз не должно возникнуть много проблем. Достаточно показать, кто сильнее, и человек-крыса подчинится. Похоже, с остальными будет сложнее.
— Значит, так… — проговорил Хижняк. Развить мысль не успел: его перебил Волох, выдвинувшись на первый план.
— Я повторю для всех то, что вам уже говорили по отдельности каждому. — Он прокашлялся. — С этой минуты мы все, и я в том числе, поступаем в полное его распоряжение. — Альбинос кивнул на Виктора. — Не знаю, захочет ли старший что-то рассказать про себя. Как к нему надо обращаться, думаю, скажет сам. Вопросов типа «Что мы делаем?» и «Кому это надо?» лучше не задавать. Вам всем будет поставлена задача, которую вы просто должны выполнить. Как только этот человек, — он снова кивнул на Хижняка, — решит, что свою работу мы с вами закончили, вы получаете документы на обещанное каждому условно-досрочное освобождение. И деньги, которых должно хватить, чтобы год не показываться ни здесь, ни в Крыму, ни на Донбассе. Если кто-то захочет вести себя по-другому, его пребывание на свободе будет автоматически приравнено к побегу из мест лишения свободы. Вас с вашими статьями вытащили из зоны без проблем. Это значит, что точно так же, без проблем, вас объявят беглецами. Плохое поведение и невыполнение приказов, полученных, пока мы с вами в одной команде, будет расценено как попытка к бегству. Все знают, мужики, что такое попытка к бегству и что за нее бывает?
Ответом стало красноречивое молчание, которое Хижняк воспринял с бо́льшим пониманием, чем любые слова и выражения.
— Вот так. — Альбинос повернулся к нему. — Я должен был сказать — ты должен был услышать. И все, дальше давай сам рули.
— Отойдем, — коротко произнес Виктор, бросив взгляд на молчаливую четверку. — Пока отдыхайте, мужики, располагайтесь. Мы тут поживем дня три-четыре. Палатки, думаю, у вас, — и сразу же исправился, — у
