— Правильно. — Олег кивнул.
— Значит, мужчины, у нас может появиться проблема, которую не решат пистолет или револьвер, незаменимые в ближнем бою, а тем более автомат, который мы редко выставляем в режим одиночной стрельбы. Помповики, а в нашем случае «бриганты», очень удобны: у них хорошая прицельная дальность, можно не выстреливать в белый свет автоматный магазин, нажав на спуск и не отпуская палец, и в некоторых случаях с ним просто удобнее, чем с «калашом». Короче, раз мы собираемся открыть в Новошахтерске что-то типа охоты, освоить ружье, предназначенное для охоты, не помешает. Только, повторюсь, за несколько дней помповик не укротить. Отсюда вопрос — кому это оружие знакомо?
— С этого и начинал бы, — отозвался Воронов. — Нет чтобы спросить: люди, кого вооружить помпой?
— Много приходится объяснять, — сказал Хижняк. — Если б я знал каждого из вас лет по сто, тогда обошелся бы без многословия. Ничего, больше загружу вас сейчас, меньше болтать придется на месте. Волох, у нас были где-то тарелки? Обычные?
— Хавать будем? — оживился Лещ. — Давай, завхоз, волоки посуду.
— Тарелки брали, — ответил альбинос. — У меня в рюкзаке упаковано. Двадцать штук, маленькие, как сказано.
— Тащи, — распорядился Хижняк, и, пока Волох прогулялся к лагерю и обратно, что заняло не меньше часа, остальные почистили оружие. Причем, как снова невольно заметил Виктор, у Пастуха получалось не слишком ловко — он исподтишка смотрел, как это делают товарищи, и повторял их движения.
Когда альбинос вернулся и поставил на землю перед Хижняком небольшую горку дешевых эмалированных тарелок в красный горошек, Виктор подхватил «бригант», резко передернув затвор, загнал патрон в ствол, отошел на несколько шагов, скомандовал остальным:
— Ну-ка, разошлись. — И когда мужчины встали за ним полукругом, кивнул Волоху на посуду: — Давай!
Здесь уже специальных объяснений не требовалось. Волох нагнулся, подхватил первую тарелку и, плавно замахнувшись, подбросил ее вперед и вверх, закрутив в броске. Превратившись в круглую белую мишень, тарелка взмыла над головами и, достигнув верхней точки, стала падать вниз.
Именно на этом этапе выстрел Хижняка прервал падение — пуля расколола тарелку точно по центру, разбрызгав ее на мелкие осколки.
— Давай! — повторил Хижняк, тут же перезарядив ружье.
Еще одна тарелка взлетела в воздух — теперь пуля сбила ее на взлете.
Щелчок затвора.
— Давай!
Третью тарелку Хижняк расколол у самой земли, все время в падении держа белую плоскую мишень на цевье.
