Тауэр, зоопарк и черепаха | страница 58

Войдя в кухню с корзиной, она увидела, что муж сидит за столом, уронив голову на руки, а его усы до сих пор мокры от «Дочери Сквенджера».

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, протискиваясь мимо его стула, чтобы включить сушилку.

— Отлично, — отозвался он, отодвигаясь вместе со стулом. — Как работа? Принесли что-нибудь интересное?

Геба Джонс вспомнила о коробке с прахом, которая так и стояла на дневнике жиголо.

— Да нет, ничего, — ответила она, заталкивая простыни в машину.

Приготовив ужин, она сняла с хлебницы два подноса. Супруги больше не ели по вечерам в кухне, потому что появившаяся в столовой, как незваный гость, тишина была слишком мучительна для обоих. Разложив на тарелки мусаку — рецепт которой передавался в семье Грамматикос из поколения в поколение, и когда-то Геба надеялась научить готовить ее Милона, — она отнесла подносы в гостиную и поставила на кофейный столик перед небольшим диваном. Муж уже сидел там, переодевшись в старые брюки, с дырками в карманах. Они ужинали, не отводя глаз от телеэкрана и ни разу не посмотрев друг на друга. Когда с едой было покончено, Бальтазар Джонс поднялся и пошел мыть посуду, не откладывая, потому что это был предлог выйти из комнаты. Вымыв тарелки, он перешагнул через Миссис Кук и направился к лестнице.

— Как ты думаешь, как бы сейчас выглядел Милон? — неожиданно спросила Геба Джонс, когда он уже протянул руку к двери.

Он застыл на месте.

— Не знаю, — ответил он, не оборачиваясь.

Закрыв за собой дверь, Бальтазар Джонс поднялся по винтовой лестнице, и шарканье его шлепок в шотландскую клетку эхом отдавалось от древних камней. Поднявшись на последний этаж, он нащупал в темноте ручку и толкнул дверь комнаты, куда жена никогда не заходила, потому что надписи мелом, сделанные там во время войны пленными немецкими подводниками, нагоняли на нее жуть. Он включил свет, отодвинув ночь, которая заглядывала в окна с затейливыми переплетами, и сел на жесткий стул перед столом. Взял ручку и принялся сочинять очередную серию посланий, которые, как он надеялся, помогут ему найти хотя бы одного нового члена для клуба Святого Эриберта Кельнского. Двумя этажами ниже Геба Джонс сидела одна на диване, пытаясь найти ответ на свой вопрос и чувствуя, как сердце рвется на части.

В тот день, когда в лондонский Тауэр вернулись экзотические животные, древние кишки подвели Миссис Кук. Бальтазар Джонс обнаружил конфуз рано утром по пути в ванную. Он так и не смог толком уснуть, мучаясь тем, что так и не сказал жене о скором открытии зверинца. Он понадеялся, что новость как-нибудь дойдет до нее сама, освободив его от непосильной задачи. Однако жена пребывала в полном неведении. Это все из-за того, решил Бальтазар Джонс, что она поставила крест на всем, что происходит в крепости, в том числе с теми странными упражнениями, которые начала делать, когда одна из бифитерских жен приобщила ее к культуре йогов.