— Теге! — странный мужчина присел рядом с моим, свернувшимся калачиком, телом, с оттенком недоумения на лице вглядываясь в меня.
«Еще потыкай…» — безразличная ко всему, подумала я и закрыла глаза. Так было проще.
— Что происходит? — спросил белокожий, обращаясь скорее к себе, и подхватил меня на руки. — Теге находится в странном состоянии.
Бывают моменты, наверное, когда даже угроза утраты языка не останавливает, и я, с трудом разомкнув губы, прокряхтела:
— Пить хочу и… есть.
Белокожий замер на месте. Постояв несколько секунд в озадаченном молчании, он уточнил:
— Как это?
— Хочу, — больше я промямлить ничего не смогла, тяжело привалившись к его плечу. Во рту совершенно пересохло.
Движение возобновилось. Потом меня положили, скорее всего, на тот же спальный пузырь. И спустя пару минут в приоткрытый рот мне воткнулась какая-то трубка. Не задумываясь, потянула ее содержимое внутрь, с облегчением почувствовав на языке сладковатый и густой привкус, схожий с фруктовым пюре. Два в одном — и еда, и питье. Впрочем, я так обессилела, что была неимоверно счастлива и этому.
— Почему Теге не питалась? — приоткрыв глаза, обнаружила нависшее надо мной белое лицо с алыми глазами.
— Не знаю, что есть, — с большей отчетливостью прошипела в ответ.
— Что и всегда… — недоумение странного мужчины возросло троекратно.
— Как… — я прокашлялась, — твое имя?
На лице белокожего отразилось потрясение. Он довольно долго рассматривал меня, прежде чем негромко переспросить:
— Теге хочет знать мое имя?..
— Да, — я слегка кивнула.
— Зачем? — подозрительно уточнил незнакомец.
— Чтобы обращаться, — дивясь его странности, пояснила я, поджимая колени. Постоянно находиться раздетой так унизительно!
— Теге собирается… общаться со мной?! — если в природе существует абсолютное потрясение — я его сейчас лицезрела.
Еда сделала свое дело, несколько возродив меня к жизни и немного наполнив силами.
— Ну, если это запрещено — не буду, — всполошившись, что нарушаю серьезный запрет, пошла я на попятную.
Неожиданно мужская рука решительно обхватила мое лицо и, удерживая подбородок, он уставился в мои глаза, не позволяя уклониться. Смотрел он долго — минут десять. Я уже начала опасаться того, что он там увидел, когда белокожий присел на корточки рядом и неверящим тоном прошипел:
— В Теге вселилась душа!
Насторожившись, рассматривала недоверчивое выражение мужского лица. Словно души у подобных мне не могло быть по определению. Но он сам ведь явно одушевленный. А внешне мы точно относимся к одной расе.
