Вода в котелке пошла мелкими пузырьками. Фляга литровая заполнена по самую крышечку хорошей водкой. Вода уже закипела, осталось только снять котелок с огня и сыпануть в кипяток чая из другой специальной коробочки. Будто бы вся его уходящая жизнь уместилась в коробочках, баночках, фляжках, комнатах с номерами на дверях и коридорах, слившихся в один главный коридор. Он плеснул грамм восемьдесят хлебного вина в кружку, выпил одним глотком, закрыл глаза, посидел немного и стал есть. Когда в жестянке осталось меньше половины, снова плеснул, примерно столько же, выпил медленно, доел мясо, протопал до воды, ополоснул руки и лицо, вернулся, опять посмотрел на небо. Облачка пошли веселее. Можно было пить чай.
— Бог в помощь, — сказал приятный мужской голос.
Он обернулся с кружкой в руке.
— Саша, — поспешил объявить мужчина неопределенного возраста. Одет гость был в длинный брезентовый плащ, коричневые полусапожки на все времена года, древнюю ковбойку красно-синей клетки и кепку лет двадцати от роду, уставшую от времени…
— Леша, — ответил босой человек у костерка.
— Чайком пробавляемся?
— Им самым. Только вот кружка одна.
— Это не есть большая беда, — ответил гость на пиру. Отправился к кустам и немного порылся там.
— Вот она! — В руках у него была полулитровая стеклянная банка в неопрятном состоянии. Саша сполоснул ее в озере, посмотрел на свет, черпанул у берега песка с илом, поболтал, выплеснул, опять сполоснул. Потом значительно посмотрел на рюкзак.
— Яйцо будешь?
— Да чего добро переводить?
— Ну, чай пей.
Тот, кто назывался Алексеем, понимал, что если сейчас достать фляжку, то Саша этот не отстанет, пока не усидит значительную часть запаса. Не жаль было водки, а жаль этого вот дня и облаков на небе, ожидания чего-то складного. Но и не налить, значило обидеть. Здесь ведь он в гостях.
— Давай я тебе яичко дам и налью маленько.
— А как же, — невозмутимо прокомментировал Саша. — А сам?
— Я поправился уже.
— Я один не буду.
— Не будешь, так не будешь, — ответил Алексей, — и все-таки плеснул водки на два пальца в банку.
Саша опять посмотрел на свет содержимое банки, глубоко вздохнул, помянул некстати Господа и выпил.
— Нарыбалочку?
— И на нее тоже. Так. Мир посмотреть, людей повидать. Есть тут что?
— Тут есть все. И люди и оборотни. Русалки есть.
— Значит, будем отдыхать.
— А удочки твои где?
— В Каргополе. В гостинице. Берега пока смотрю.
— Долго что-то смотришь. Второй день.
— А твое, какое собачье дело?
