Только не понимал он, что невинность ушла отсюда некрасиво и замысловато. Впрочем, почему некрасиво? Джинсы на девке сидели, как литые, рубашонка красная в белый горошек, курточка — выше пояса, сигаретка. Лицо правильное, блондинистое, раскраска боевая. Лет так пятнадцати с виду.
— Расслабиться не желаете?
— Это так здороваться тебя учили? — огляделся он по сторонам в поисках соратника обольстительницы. Он должен быть где-то неподалеку, за деревьями, по законам жанра и ремесла.
— Не опасайтесь, дяденька. Двадцать баксов.
— А почему не двадцать два с полтиной?
Он остановился, хотя этого делать совершенно не следовало.
— Всемирный тариф.
— Все включено?
— За весь прейскурант цена другая. Закурить нет?
— У тебя же соска во рту.
— Впрок. Я еще и пью.
— Джин-тоник?
— Джин. Неразбавленный. Так мы идем, или я ухожу?
— Куда?
— Домой. День не задался.
И тут маленький позолоченный крючок впился ему, ну, скажем, в щеку. Он щеку почесал…
Она держалась совершенно естественно и непринужденно, и это его почему-то удерживало. Он не нуждался в экспресс-услугах, а с малолеткой — тем более. Девка смотрела на него, улыбаясь.
— Давно на тропе?
— На этой?
— А есть и другие?
— В Каргополе все есть.
Он вздохнул. Задумался.
— Курс сегодня какой?
— Пес его знает, — отвечала девка.
— А звать тебя как?
— Пускай она звалась Татьяной. Тебе-то, какое дело? Идем?
Алексей достал из кармана рубашки пятьсот рублей, подал юной дряни, она взяла и тут же бумажка исчезла где-то под кофточкой.
— Ну? — кивнула она головой в сторону.
— Не. Это предоплата.
— А любовь?
— А любовь в другой раз.
— Как это?
— Да так это. Можешь до города меня проводить. Можем так расстаться.
— Милостыня, что ли?
— Подарок. Ты в каком классе учишься?
— В далеком. Есть мне шестнадцать. Не сомневайся. И кота нет. Одна работаю.
— Так. Я пошел.
— А зря. Ты мне понравился.
— А ты мне нет. Я пошел.
— Весьма напрасно. Жить в гостинице будешь?
— Где буду, там и буду.
— Пойду и я. Дел сегодня невпроворот.
Так и вошли они в Каргополь. Вместе.
…Он обшелушил яичко, очистил луковку, небольшую, салатную, синюю. Ветки сосновые сложил домиком, на кривом штырьке, специально прилаженным для этого дела, подвесил котелок. Решил сделать чаю, а более ничего пока не готовить. Просто вскрыл тушенку и отыскал в рюкзаке деревянную коробочку с огурцом и двумя помидорками. Если класть овощи в пакет, непременно раздавишь. Вообще-то это была коробочка для блесен, но он приглядел для этой цели другую, с отсеками и отделами.
