— Почему вы не напишите «ребенок»?
— Мы не можем написать, потому что, как я уже говорил, мы работаем в тестовом режиме… Неофициально… А точнее незаконно. Вы же не хотите подставить старого, доброго доктора?
— А почему вы работаете незаконно, доктор?
— Некоторые думают, что у нас банк «детей в пробирках», а это не так, но им же не докажешь.
— Какое дело государству до детей в пробирках?
— Государству как раз дела нет, а сумасшедшим верующим или как я их называю — псевдоевреи, вот им это не нравится. Они говорят «Это оскорбляет чувства верующих!» Но вы мне скажите, какие у верующих могут быть чувства? Какие? У верующих нет чувств — только заблуждения.
— Вы хотите сказать, что у неверующих есть чувства?
— Нет. У неверующих тоже только заблуждения.
— А знания у кого есть?
— Ни у кого!
Я не стала продолжать тему, а только спросила:
— Где мне расписаться?
— В конце договора. А если вы хотите VIP-Суррогатного отца, то нужно поставить галочку в клеточке VIP.
Я решила выбрать VIP.
В течение следующего месяца исполнили все, о чем рассказывал доктор. Я не пожалела, что доплатила за VIP-Суррогатного отца, так как им оказался, скорее всего, VIP-Стриптизер.
Через месяц я узнала, что беременна. Я думала, что это самый счастливый день в моей жизни. Я пришла домой и легла спать, но смогла заснуть лишь глубокой ночью.
Открыв глаза, я увидела темноту, поэтому сначала не поверила, что открыла их. Я зажмурилась и открыла глаза снова. Меня окружала темнота. Я услышала детский плач вдалеке и пошла в его сторону. Я шла медленно и аккуратно, так как боялась натолкнуться на что-нибудь. Впереди загорелся яркий, белый свет, и стало понятно, что я нахожусь в тоннеле. Я прищурила глаза, и смогла разглядеть расплывчатую приближающуюся тень. Мне стало страшно. Я хотела повернуться и побежать, но не могла. Мне становилось еще страшнее от того, что я не понимала, почему не могу двигаться. Мои глаза привыкли к свету, и я отчетливо увидела идущую девочку. Девочка подошла и обняла меня крепко двумя руками за талию, словно она давно ждала этой встречи. Страх сразу прошел, и в ответ я обняла ее. Девочка выглядела, как первоклассница пришедшая на первое сентября в школу. На голове два белых бантика, светлые волосы заплетены в две косички, а за спиной школьный ранец из бледной кожи. Маленькая, милая, голубоглазая блондинка. Я, не ослабляя объятий, спросила:
— Что ты одна здесь делаешь?
Девочка подняла голову и посмотрела мне в глаза. Мне стало дурно, так как показалось, что из детских глаз на меня смотрит кто-то еще, кто-то очень пугающий.
