Я прикрыла глаза руками и заплакала:
— Это не правильно!
— Не реви! Оглянись! Разве ты не видишь, что остальным хуже, чем тебе, и они не плачут? Что в этом неправильного? Родители не хотели детей, но по каким-то причинам родили. Некоторые позже пожалели об этом. Это их дети. Разве они не имеют права избавиться от них? Утопить, как топят ненужных котят? — сказала Аллекта.
— Зачем ты мне это говоришь? Зачем ты мне это показываешь?
— Я хочу, чтобы ты наконец-то увидела, каков на самом деле твой мир. Ведь это именно он. Безжалостный! Ужасный! Что любовь и счастье, про которые ты мне говорила, это иллюзия ненависти и несчастья. И ты хочешь, чтобы я жила в таком мире?
Я захотела возразить, но увидела как волосы Аллекты вновь становятся черными. Я испугалась и ничего не сказала против, а только спросила:
— Куда они идут?
— Спроси сама.
Я догнала девочку и схватила за руку.
— Куда вы идете?
— На плачевную и горестную церемонию, — с улыбкой ответила девочка.
Я отпустила ее, подошла к Аллекте и спросила:
— Почему некоторых отпускают? Они не боятся, что дети не простят их?
– Не от всех детей можно избавиться. Поэтому им приходится смириться и отпустить их. Боятся?.. Я не думаю. Наоборот, так дети лучше запомнят родителей.
— Что ты имеешь в виду?
— Если хочешь, чтобы тебя запомнили — обидь. Можно десятки раз спасать жизнь человеку, и он об этом не вспомнит. Но достаточно один раз обидеть, и он этого никогда не забудет. Даже, если снова спасешь ему жизнь. Что касается детей, то самое главное для ребенка — умение выжить в руках родителей.
Последний ребенок вышел из болота и направился за остальными. Волосы Аллекты вновь стали светлыми. Она протянула руку, и мы пошли вслед за детьми.
Погода в долине не изменилась. Она по-прежнему казалась пасмурной, а небо черным и глубоким, словно из ночного неба убрали все светила. Я шла за Аллектой, по тропинке протоптанной детьми. Тропинка привела нас к пещере, уходящей глубоко вниз. Я с трудом пролезла в нее, и увидела голубое сияние внизу. Я спускалась медленно, аккуратно цепляясь за выступы, но острые камни оставляли кровавые потеки на теле. Чем ниже спускалась, тем страшнее становилось. Я услышала плач, эхом разносившийся по пещере и становившийся громче. Когда я наконец-то оказалась внизу, Аллекта уже ждала меня. Мы стояли в большой ледниковой пещере. Я не ощущала холода, но от дыхания образовывался пар. Пол, потолок и стены переливались белыми, синими и голубыми тонами. Посередине протекала широкая, кристальная река с обрывистыми берегами. На одной стороне стояли взрослые и плакали, наполняя реку слезами. На другой стороне вдоль края стояли улыбающиеся дети.
