Как из-под земли вырос десяток райских пастухов. Они вели на веревках десяток жирных отборных райских коров — жен Шорабора. Коровы были украшены разноцветными лентами в честь любимого гостя, их мужа, вернувшегося с чужбины.
Гимпл, ангел-пограничник, подал нам знак, чтобы мы отошли. Первые минуты свидания должны принадлежать близким. Коровы вертели хвостами, подмигивали своему мужу, приветствовали его на своем языке:
— Вернулся наш милок! Все-то ноченьки мы проплакали, не знали, что и думать. Хвала Господу, ты здоров.
Мы все отошли и укрылись в роще, чтобы не нарушать семейную идиллию.
Почти час пролежали мы в роще. Тем временем мой друг Писунчик рассказал пастухам о том, что мы пережили в православном раю.
Когда мы вышли из рощи, Шорабор еще облизывал одну из своих благоверных, корову-красу с черной звездочкой на лбу.
— С этой минуты будьте наготове, — сказал Гимпл-пограничник. — Сейчас на горе должны развести костер, чтобы сообщить праведникам радостное известие.
Несколько пастухов ушли. Они вскарабкались на высокую райскую гору у границы и разложили такой костер, чтобы его было отовсюду видно.
Когда пастухи вернулись, они рассказали нам, что едва они разожгли костер, как зажегся костер на другой горе, а потом во мгновение ока вспыхнули костры на всех райских горах.
— Теперь праведники знают, что мы здесь, Писунчик.
— Расскажи это моей бабушке, — проворчал Писунчик, едва держась на ногах.
Я посмотрел в сторону границы и задрожал. Там, на той стороне, остался злодей Димитрий-ангел. Но как только я вспомнил, что все уже позади, мне стало легче на душе.
Я посмотрел на луну по ту сторону границы и на нашу луну и пришел к выводу, что их луна — уродина, а наша луна — именно та, которую стоит благословлять.
Гимпл-пограничник свистнул. Мы и другие пастухи собрались вокруг него.
— Благословим луну, — сказал Гимпл, — а потом — спать. Рано утром начнется парад в честь Шорабора.
Мы стали благословлять луну, подпрыгивали к ней, хлопали крыльями[97]. Луна раскачивалась в такт от удовольствия. Стала полнее и светлее.
Луна православного рая смотрела на это, смотрела и чуть не пукнула от зависти. Разозлившись, она скрылась за облаком.
Гимпл-пограничник приказал пастухам поставить коров и Шорабора в разные хлева и разъяснил почему.
— Вы, ребята, поймите, Шорабор ослаблен. Вместе с коровами — это искушение. Нужно поберечь его здоровье. Скотина есть скотина.
Пастухи сделали так, как велел ангел-пограничник. Затем они разложили в поле костер, сели вокруг него и запели:
