Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво | страница 17
— О чем ты думаешь, котенок?
— Ни о чем, мама, просто задумался немного.
Я чувствовал, что не могу рассказать ей об этой неприятной сцене из жизни рая. Она ведь набожная, моя мама, и на нее это произведет тяжелое впечатление.
Но мама не отставала от меня, она хотела знать, о чем я все-таки думаю.
Я был в страшном затруднении. К счастью, мне припомнилась еще одна история, случившаяся со мной в раю. Я сказал маме:
— Мне вспомнилось, как праотец Иаков однажды ущипнул меня за щечку.
— Расскажи, котенок!
— Что тут рассказывать, мама? Праотец Иаков шел как-то вечером молиться в праотцовский клойз. Его шейный платок развязался и упал. Я поднял платок и протянул его праотцу Иакову со словами:
— Реб Янкев, вы потеряли платок, вот он.
Праотец Иаков взял у меня платок и спросил:
— Какая нынче неделя?
— Вайхи, — ответил я, и он ущипнул меня за щечку.
— Отлично, молодой человек! — сказал он и пошел дальше[31].
— Где, за какую щечку он тебя ущипнул? — спросила мама, и ее глаза просияли.
— Вот здесь, за левую щеку, вот за это место, — показал я пальцем.
Мама поцеловала это место, наверное, тысячу раз. Это не были ее обычные поцелуи. В каждом был набожный трепет. Великое дело! К щечке ее сына прикасались два пальца самого праотца Иакова!
Мама была доброй и набожной. Я всем сердцем позавидовал ее радости.
Папа вернулся из синагоги и приступил к гавдоле. Я с интересом следил за церемонией. Когда папа закончил, я поинтересовался:
— Папа, ты пригласил всех, кого я просил?
— Они должны прийти с минуты на минуту, — ответил папа, — только будь с ними повежливее. Это не мелочь, лучшие люди города. Раввин реб Ешае, даян реб Цодек и настоящий богач реб Мэхл Гурвиц.
Я сказал папе, что буду вежлив с ними, с этими самыми уважаемыми в городе людьми, и обещаю вести себя достойно.
— И, ради всего святого, ты должен рассказывать только чистую правду. Слышишь, что тебе говорят? Чистую правду! — прибавил папа.
Я обиделся:
— За кого ты меня принимаешь, папа? — спросил я. — Я что, невесть кто, чтобы врать?
Мама, чтоб ей не болеть, тоже ринулась в бой. Она всегда была готова задать папе, особенно если ей казалось, что он меня обижает.
— Чего ты хочешь от ребенка, Файвл? — рассердилась она на папу. — Ни с того ни с сего подозревать ребенка во вранье! Он тебе когда-нибудь врал, Файвл? Отвечай! Говори! Что глаза выпучил?
Папа хотел ответить маме. Лучше сказать, хотел оправдаться, что он, не дай Бог, ничего плохого не имел в виду, что он хотел только… «Ты понимаешь, Зелда?»
