Так что сами видите. Ну и, кроме того, сказано, «чтобы убить ворону»! Согласитесь, у Васи следует предположить неожиданно высокую степень просветленности, если мы решимся утверждать, будто он стрелял в себя, чтобы убить ее».
«Да, это маловероятно», – согласился Левкин.
«Ну, так и вот. Поскольку все равно их нет, тех, кто смог бы вас разрезать и изучить (временно нет, смею вас уверить), то попытаюсь просто вас отговорить. Милый мой, не стоит делать то, что вы все-таки неминуемо сделаете! Не стоит», – задорно повторил старичок, махнул крохотной ручкой и нажал на клавишу чайника. Тот вскипятил воду почти моментально. Старичок вытряхнул из маленького розового чайничка испитую заварку и всыпал туда новой. Залил кипятком. Моментально запахло сладковатым крупнолистовым чаем.
«Пока не понимаю, – пожал плечами Иван, придвинул, наконец, к себе большую кружку и в ожидании заварки положил туда три ложки сахара. Подумал и положил еще три. – Не понимаю вас». – «Да ладно вам, – хихикнул старичок, всматриваясь в Левкина веселыми внимательными глазками. – Сами расскажете, что в вас не так, или прикажете мне за вас расстараться?» – «Ну попробуйте», – пожал плечами Иван.
«Тогда вот что, – Цицерончик налил Левкину чаю, потом кипятка, – начнем издалека. С того, например, факта, что когда-то давным-давно как раз на этих холмах, справедливо именуемых Венендерскими, на которых и расположилась наша с вами промышленная провинция Z, жило племя. Что за племя, не важно, да я и не помню. Важно, что все это как-то связано со скандинавским богом. Имя его нам ничего не скажет, потому можно условно назвать его Васей».
«Я понял, – Иван поставил чашку на стол, – Вася взял револьвер и выстрелил себе в голову шесть раз. Пожалуй, пойду». – «Обожди! – Старичок сморщил лицо, превратившись на пару секунд в гнилую грушу дичку, оснащенную печальными глазами. – Быстрый какой! Ну, хотя бы песенку ты такую знаешь?» – «Какую?» Цицерончик поднял бровки и мелодично запел, забавно покачивая головой: «Я спросил у ясеня! Где моя любимая! Знаешь такую песню? Новый год встречал?»
«Знаю, встречал, – Иван скосил глаза на часы. – Срочные дела, – забормотал он, – неотложные визиты, конспекты, лекции». – «Так вот, эта песня о нем!» – «О нем?! О ком?» – Левкин поднял брови. «О дереве Иггдрасиль, соединяющем все миры, – радостно сообщил Цицерончик. – Он же ясень, Fraxinus, представитель древесных растений из семейства маслиновых, растущий на Венендерских холмах. И эта песня о нем! А слова к ней написал троцкист и враг народа Володя Киршон. «Я спросил у ясеня!» Читай – «спросил у Иггдрасиля!» На первый взгляд кажется, стишки о любви, а на самом деле – смотри, что тут замешено! Каково? Не зря, пожалуй, его расстреляли, как считаешь? Ну, то есть не Иггдрасиль, а Киршона. В корень смотрели товарищи. Смотрели и видели они этот Иггдрасиль в гробу! А Киршон-то каков? Ему ведь верили. На него надеялись».
