Песни Зайнаб являлись своего рода щитом, водоразделом, разъединяющими ее от враждебного мира, ее отдушиной, внутренним миром, стремлением к тому, к чему ее душа тянулась. Она часто тосковала по Муслиму. Горский этикет до замужества не позволял девушке встречаться с любимым. Огромным препятствием в их любви являлись соперницы, которые ей не давали свободно дышать, соперники Муслима, которые в нее были слепо влюблены. Зайнаб могла видеть Муслима у себя в сакле только среди почитателей ее таланта, во время представления концертной программы в сельском клубе. Понимая, что за ней и Муслимом следят десятки глаз, она умело прятала свои тайны, девичьи тревоги. Зайнаб была страстной, чувствительной натурой. Она в душе беспрестанно боролась со своими противоречивыми мыслями, бунтарским характером.
Когда Муслим из-за своей занятости долго не мог посещать саклю дяди Рустама, Зайнаб грустила, а по ночам, когда все засыпали, горько плакала. Ее сердце разъедала тоска, тревога за их судьбу подтачивала ее нервы. Она знала, многие девушки в селении сохли по Муслиму. Она боялась, любая из них может его сбить с толку, окрутить.
Зайнаб как не старалась держать свои страхи, тревоги в глубине сердца, разве от родного отца такую тайну утаишь? Отец по тембру голоса дочери, настроению, характеру исполняемых песен безошибочно определял, что случилось с дочкой, что ее радует, что тревожит, перед кем распахивает свою душу, перед кем замыкает. Отец чувствовал, как радуется дочка, когда к ним в саклю заглядывает сын покойного Рамазана и вдовы Сельминаз. Как она злится, когда еще издалека слышит скрип хромовых сапог задиры Мурсала, когда он переступает порог их сакли.
При появлении Муслима слепой ашуг чувствовал, как начинала светиться его дочка. Голос ее менялся, начинал звенеть как серебряный колокольчик. Она беспрестанно вбегала и выбегала из своей комнаты, за вечер несколько раз меняла наряды. Она пела так страстно, в песню вкладывала столько нежности, любви, что под гипнотизирующим ее голосом присутствующие на концерте замирали. Все понимали, ради кого Зайнаб так старается. Создавалось такое впечатление, что под воздействием ее чарующего голоса рассеиваются грозовые облака, небо очищается, из-за облаков выглядывает солнышко. Ее голос звучал так ласково, так страстно, порой он становился таким волнующим, душераздирающим, что слепой отец боялся, вдруг у дочери от нахлынувшего счастья не выдержит сердце. Он чувствовал, как быстро меняется климат в сакле, как он заполняется теплом, любовью. Будто под воздействием песни Зайнаб стены сакли обогревались, границы контура села становились шире.
