За домом оперативники установили круглосуточное наблюдение. Жигало в дневное время часто бродил по городским улицам, безучастно глазея на происходящий кошмар разрушений. Особенно ему нравились «прогулки» возле порта. Однажды поздним вечером он вышел из подъезда и…растворился в темноте. Наружная разведка его потеряла. А через минут тридцать с крыши дома темноту прорезал молочного цвета луч. Узкий световой пучок сделал три круговых вращения и потух. Потом через минуту кто-то вновь зажег фонарь, повторив лучом те же три круговых движения. Спустя полчаса неизвестный попытался зайти в подъезд. Его остановили и задержали. Он предъявил паспорт на имя Жигало. В ходе личного обыска группа захвата обнаружила мощный электрический фонарь немецкого производства, хранившийся за пазухой длиннополого драпового пальто. А через какое-то мгновение послышалось далекое гудение самолетов. Бомбежка началась и продолжалась недолго, всего полчаса, но ни одна бомба не упала в районе этого дома.
Задержанного тридцатипятилетнего верзилу с пышной шевелюрой, хорошо сложенного и, чувствовалось, прекрасно тренированного, доставили в особый отдел НКВД морской базы КБФ. Армейские чекисты стали «колоть» Жигало. Он отпирался поначалу, потом признался, что попал в плен. Дал согласие на сотрудничество с немцами. И после окончания Рижской разведшколы был переброшен через линию фронта в Ленинград с разведывательно-диверсионным заданием…
Зина радовалась своему первому быстро и качественно выполненному заданию. Она понимала, что обезврежен враг, который мог нанести городу-страдальцу дополнительные раны, разрушения и смерти. Теперь эта заноза из тела Ленинграда вынута. Его преступный замысел перечеркнут. Руководство тоже отметило старания установщицы…
* * *
Проработала Зина Шепитько на установке несколько месяцев. Этого времени было достаточно, чтобы у руководства сложилось определенное мнение о личности и возможностях трудолюбивой и смышленой девушки. Вскоре после скоротечных курсов ее определили секретарем-машинисткой (делопроизводителем) в один из особых отделов НКВД стрелковой дивизии 8-й армии Ленинградского фронта, оборонявшей Ораниенбаумский плацдарм и позиции на ближних подступах к городу. Руководство отдела было довольно новой сотрудницей из-за имеющихся у нее приличных навыков машинописи, знания немецкого языка и основ стенографии.
«Недаром мы с Лидой сушили мозги, занимаясь немецким языком и стенографией, — рассуждала девушка после назначения на новую должность. — Благодарна я и Милиции Николаевне Гейфер, сделавшей все от нее зависящее, чтобы мы быстро освоили «вслепую» клавиатуру пишущей машинки. Вот эти знания и пригодились на войне, а потом и в дальнейшей жизни будут не лишними. Ведь наши знания есть сумма того, чему мы научились, и того, что мы забыли. Тренировки поддержат и разовьют забытые навыки».
